Фотосессия – парный танец: взгляд Татьяны Романенко

В рубрике «Взгляд» мы беседуем с омскими фотографами и видеографами. Нашими героями уже были фотохудожник и визионер Тася Филина, фотографы Владислав Бейл, Егор Мисюрин, Анастасия Миронова, Александр Румянцев, Алексей Мальгавко, Алексей Степаненко, Дарья Цереня, Максим Понькин-Едиханов и Антон Кургуз. А также видеограф Артём Дубровец и видеограф, режиссёр, продюсер Дмитрий Квашнин.

Новым героем рубрики «Взгляд» стала фотохудожница Татьяна Романенко, чёрно-белые работы которой порой бывают красочнее цветных. У нас получилось большое интервью о движении к своей цели несмотря на трудности, о рисках и волнениях, об одержимости и призвании. И немного о стремлении молодых людей уезжать в столицы и вагонобандаже. 

«Если в процесс действия оставаться собой, нслаждаясь тем, что делаешь, то никогда не спасуешь у финишной черты. Я не думаю о финишной черте, не слежу за стрелками часов. Я действую в реальном времени, где цель – это сам процесс».

Что для Вас фотография?

– Для меня это возможность поймать момент за хвост, поймать настоящее, заморозить его и потом возвращаться. Я много раз отвечала на этот вопрос, и ответ всегда плюс-минус один и тот же: я привожу в пример музыку. Когда мы включаем песню из прошлого, она нас сразу же возвращает в этот момент – это такой портал, инструмент, переносящий из настоящего в прошлое моментально. И фотография тоже переносит нас в то время, когда этот кадр был сделан. Я, например, считаю, что каждая модель, даже которая кривляется перед своим телефоном, а тем более которая идет на запланированную фотосессию, принимает не просто какую-то определенную позу. Это своеобразный генетический посыл в будущее своим потомкам: люди принимают те позы, в которых хотели бы быть увиденными их потомками.

Для меня фотография к тому же и инструмент. Я сейчас читаю книгу «Техника фототерапии» (автор Джуди Вайзер – прим. ред.) и она не о той фототерапии, о которой пишет каждый второй: вы меня сфотографируете и жизнь станет лучше. Она лучше не станет, особенно если у людей нет опыта с психологией или психосоматикой. У меня тоже нет этого опыта, но я ходила к психологу, а сейчас хожу к коучу и понимаю, что могу использовать это в своей работе. Допустим, рассматривая фотографии моих клиентов, я понимаю точно, что они настоящие, несмотря на макияж. А почему? Потому что мы встречаемся до фотосессии и прорабатываем некоторые моменты: что хочет человек, какая задача, посыл, зачем ему она. Кто-то делает для контента, кто-то потому, что молодость уходит и хочется зафиксировать себя, но в основном люди приходят, чтобы раскрыть грани доселе в себе невиданные – это мой второй слоган, который стоит в шапке профиля в инстаграме* (первый слоган: «Ваши фотографии готовы, их осталось только снять» – прим. ред.). Человек состоит из многих субличностей, и мы какую-то из них достаем. Я уверена, что в каждой женщине есть стержень, который надо найти и строить все вокруг него. Многие не знают, что он у них есть и именно я его нахожу.

С чего началась ваша карьера?

– Фотографией я грезила давно. Мне очень хотелось фотографировать, мне это нравилось – поняла я это еще в детстве. Я приходила к бабушке и дедушке и смотрела их альбомы, старые фотографии. У меня с детства фотографии были. Родственники говорят, что я с обратной стороны любила рисовать. Мне нравилась бумага – именно та, на которой печатали фотографии. Она была плотная сзади и какая-то белая, то есть не такая как сейчас у нас листы, а более плотная, как картон. Рисовала я человечков и обязательно синим или зеленым фломастером, тёмно-зеленым.

Я росла в районе. Фотографировать начала в 15 лет, когда отец подарил мне свой «Зенит». Плёнки только отлетали (боги, где они сейчас?!). Папа регулярно ездил в Калачинск по работе и заодно завозил их на проявку. Снимала я на KODAK. В основном цветочки, и подружек. Кстати, отец в своё время сам печатал свои фотографии, у него все было как надо: красные лампы, ванночки, проявитель, закрепитель. Меня он не пускал (мне тогда было 7-8 лет), но лучше бы позволял смотреть на этот процесс, потому что всё идет из детства, а мы с сестрой сидели под дверью комнаты, в которую нельзя заходить. Мне было жутко интересно. Но интерес, вероятно, угас. Потому что снимаю я только на цифру, несмотря на то, что у меня пять плёночных фотоаппаратов, два из которых рабочие. Но я не работаю с ними, это всё с детства надо было прививать. Я пробовала. Для меня это долго. Цифровая фотография быстрее, но так как я люблю распечатанные плёночные фотографии, снимаю на технику Canon : она чуть-чуть мылит, чуть-чуть. Я люблю обрабатывать эти портреты под плёнку. Мои работы отличаются от работ других фотографов, потому что все уже слезли с Canon, – сейчас на него только “извращенцы” снимают, – все на Nikon, он слишком резкий, все ускакали на Olympus, Sony и Fujifilm , потому что это более лёгкие камеры. У меня же вот, великан, рука отваливается, пока поднимешь – надо тренировки возобновлять.

В институте я забросила фотографию, были случайные кадры, но у меня не было особого интереса, я просто всегда говорила: «Ребят, печатайте на меня тоже». Училась я в СибАДИ на инженера, мне нравилась эта профессия, и я хотела пройти этот опыт. И вот о фотографии в этот период я совсем не думала: было некогда. А вот когда уходила в академический отпуск, я всё осознала. Ощущение, что я поступила не туда, всегда было, я часто думала об этом. После моего возвращения из академа  мои подружки уже выпускались, у них была защита и нам надо было как-то запечатлеться – я понимала, что буду скучать. Мы поговорили, и кто-то сказал, что на пятом этаже СибАДИ есть фотолаборатория. Я говорю: «Пойдёмте туда сходим, что там, как там, надо же сфотографироваться». Там работал Вадим Иванов, он сделал нам снимки и распечатал их. Мне в процессе съемки было очень интересно, как он там работает, не хотелось выделываться перед кадром, мне было интересно что там с другой стороны: раз так и подбегу, посмотрю в видоискатель. Тогда-то и разыгралась кровь, меня долго не отпускали мысли о фотографии: мне понравилась его камера, картины, висевшие на стене, причем снимал он на цифру, а работы были сделаны на плёнку, они были потрясающей красоты, я такие не видела. Он, конечно, делал ставку не на то, работал штатным фотографом института – с такими потрясающими работами можно было прославиться на всю вселенную, и для меня до сих пор лучше работ не было.

Возможно, все дело в том, что мы тогда не знали, как это все монетизировать, не знали, что такое маркетинг и реклама. Так, допустим, у моих родителей была видеокамера, и моя мама часто снимала приятелей за три копейки, говоря: «Ну это же знакомые». Мы недавно обсуждали это с ней, я говорила: «Вспомни нашу вот эту здоровую камеру с полноценными кассетами, за ней очередь стояла, а кто потом купил маленькие с маленькими кассетами, мучились, переписывая все на полноразмерные». И вот они-то и зарабатывали много денег – мне всегда было интересно то же самое в фотографии.  Почему у одних есть предпринимательская жилка, а у других нет? Мне приходилось это все изучать уже после того, как стала крутым фотографом в глазах коллег и преподавателей. Видимо, не на то делала ставку. С тех пор я поняла фишку: нужно искать свой стиль и идти узким коридором, долбить, долбить и долбить, отшлифовывать, достигать совершенства.

Какой стиль стал вашим?

– Понятие этого совершенства у меня не укладывалось до инстаграма*, не понимала, каким должен был быть мой стиль. Я великолепно снимаю детей, свадьбы, люблю жанровую фотографию, прекрасно снимаю моделей – чем это все объединить? Я объединила ч\б. Я всегда в детстве смотрела чёрное-белые фотографии или сепию. Стиль – это всегда поиск, поиск, поиск. Важно смотреть не только на классиков: сейчас я ориентирована на Петера Линберга, Хельмута Ньютона, плюс мои любимые фотографы – авангардисты и великолепный Александр Родченко. Я понимаю, что все это про постоянное изучение и пребывание в теме, но надо смотреть и современные техники, идеи, смотреть, что делают бренды в рекламе, как они делают свои фотосессии, потому что есть понятие моды. 

«Ты можешь оставаться в классике, но если хочешь быть востребованным в определенных кругах, надо соответствовать»

Я много учусь: посещаю мастер-классы лучших в Питере и Москве жанровиков и репортажников, лайфстальщиков. Моя нынешняя деятельность – это некий микс всего этого: и прошлой жизни, и настоящей, и будущей немного.

После СибАДИ меня должны были отправить в Якутию, потому что я поступила на службу в дорожно-строительную организацию, но моя семья была против: «Таня, какая Якутия?» – ведь моему ребенку тогда было всего 2 года, а это ненормально, когда в таком возрасте его мама уезжает на полгода. Я отвечала, что моя профессия инженер, и надо решить раз и навсегда: либо я в ней, либо не в ней, и меня при этом никто не попрекает. Мама всегда говорила, что я творческая личность и мне незачем было учиться на технической специальности.

Как-то я листала социальные сети и увидела, что набирается фотошкола. Я пришла туда в октябре и опоздала, она была с сентября и мне сказали: «Приходите через год, вы опоздали на месяц, вы не догоните, никто не будет объяснять». Для меня это была проверка, я год об этом думала. Мы реально начали учиться, это был год обучения, это общая информация, обработка каждого жанра: натюрморт, пейзаж, репортаж, портрет, была отдельно и ню. Мне больше всего понравился репортаж – это такой адреналин! Мы занимались в «Коммерческих вестях» после того, как там заканчивалась работа. Мы приезжали к 19 часам, заканчивали в 22-23, потом в полутьме возвращались домой: от агрегатного завода надо было дойти до торгового центра “Омский”, оттуда постоянно не могла уехать. Ты работаешь там, где тебе не нравится, чем восполняешь? Понятно, что другим общением, творчеством – для меня это был фотоклуб «Событие». У нас были умные субботы, на которые приглашали художницу Татьяну Жарову, художника Дамира Муратова, через какое-то время это были Самарин, Ивлева, Ниязов.

Мои ученицы приходят и говорят: «Мы хотим как вы». Этому невозможно научить, это нужно прожить ту жизнь, в которой находилась я. В психологии есть такой прием: чтобы нарисовать свое будущее, ты из будущего должен посмотреть на себя сейчас и как бы визуализировать свои остановки, свой путь – это некое планирование, но наоборот. И вот я сейчас оглядываюсь на себя ту: я каким-то чутьем шла. Шла, несмотря ни на что, потому что это история про одержимость. Я одержима фотографией, потому что замерзала на остановках, ругалась с мужем, таскала ребенка на все мероприятия.

«Он у меня не любит сниматься и говорит: «Я сын фотографа, у меня травма на всю жизнь»

Сложно ли стать востребованным фотографом?

– Я думаю, что несложно, если знать алгоритмы. Но алгоритмы как изучать: сейчас каждый второй обещает сделать тебя успешным фотографом. Попадание 100 из 100, если у человека есть талант, но талант лишь 10% от успеха, остальные – труд. Талант – это бэкграунд, детство, как ты рос: многих таскали на фильмы, у многих были журналы. Если современная молодёжь сосредоточится на определенных вещах, а не на всем подряд, как, например, на тиктоке, то может быть, что-то и получится из этого всего. Ну и надо попасть к хорошему наставнику. Востребованным можно стать, но при определенных условиях: талант, бэкграунд и наставник.

С чем, по вашему мнению, связана тенденция молодёжи уезжать в столицы?

– Если говорить про Омск, то это связано с отсутствием перспектив. Их рисуют, обсуждают на заседаниях, но по сути молодёжь оторвана от этого. Также бытует мнение, что здесь очень маленький чек, невозможно заработать и отсутствуют перспективы в плане развития города. С другой стороны, как в этом году мучился Петербург со снегоуборочными моментами – тут, как мне кажется, все зависит не от города или региона, а от того, кто у руля. Нужен плюс-минус современный человек. У нас вот Трофимов (министр культуры Омской области – прим. ред.) много чего делает на самом деле для культурных моментов города: у нас и показы, и выставки – всё это есть, но не в таких масштабах, в каких хотелось бы. Я сейчас очень заинтересована, чтобы привезли  выставку «Календарь Pirelli 2020. Паоло Роверси. В поисках Джульетты» (проект итальянского фэшн-фотографа Роверси, в котором участвуют звезды Голливуда – прим. ред.), сейчас она в Екатеринбурге. Я очень хочу, чтобы ее привезли в Омск, но нужны средства на развеску и рекламу.

У нас лучшая в Сибири школа дизайна, но люди уезжают. Уезжают от невозможности себя реализовать, но у меня есть такая теория, что там, в Санкт-Петербурге и Москве, люди вообще теряются, то есть это тоже счастливый случай. Нужно врываться и связываться везде и со всеми, но хватит ли, допустим, энергии? В Петербурге очень большой ценник в плане фотографии, демпинг, многие снимают за три копейки. Я понимаю, что в Питере я взлечу быстро, так как мой стиль похож на Линберга, но будет ли это финансово востребовано – большой вопрос. Люди уезжают, потому что едут за мечтой и возможностями – это, наверное, всегда присуще молодым. Многие разочаровываются, я слышала много раз фразу: «Питер меня сломал». Люди возвращаются, поживут тут, а потом едут в другие города. Есть такой термин – вагонобандаж, непереносимость одного места жительства, люди постоянно куда-то ездят. Я всегда рада, что у людей получается, но считаю, что если не хочется… Иногда нужно вернуться, набраться сил и сделать второй рывок. У меня куча таких примеров, когда люди возвращались, а через год снова уезжали.

Как думаете, творческому человеку сложнее расти в маленьком городе?

– Я сравниваю творческого человека с растением, которое надо поливать, удобрять, ухаживать, вовремя убирать от солнца, вовремя выносить на балкончик. Можно ли сравнить его с тепличным растением? Не знаю, многие творческие через боль и страдания, сложные решения становились великими. Взять писателей и художников, например, Достоевского и Ван Гога, – тут смотря о каком творчестве идет речь. Я знаю, что у меня через страдания получаются хорошие фотографии с точки зрения шедевральности. В свое время я приняла решения не делать такие вещи, я не хочу страдать, хочу делать свою работу очень качественно, все свои инструменты применять к определённым людям, дарить результаты нашей общей деятельности и еще какие-то плюшки от нашего существования. Я против страданий – говорю с колокольни своего опыта. Говорят, без волнений не бывает роста, я думаю, смотря что подразумевать под этим: любой переезд, смена жительства, стрессы, смена работы или окружения – это всё те же волнения, их можно направить в нужное русло, не обязательно переживать вселенское горе, чтобы начать творить. Думаю, что в маленьких-маленьких населенных пунктах может развиться бриллиант, пример тому Дмитрий Макаров, знаменитый на весь мир своей мобильной фотографией, Дудь брал у него интервью.

Наши хотят ехать в Москву, потому что там будет круче, – им так кажется. Я в свое время приехала из района в Омск и переросла его уже раз в сто, но понимаю, где мои корни и какой огромный прыжок сделала. Какие у меня были шансы? Они были высокие. То, что заложено в днк, обязательно разовьется – это называется интуиция, шестое чувство. Ты будешь уходить от ненужных дверей, открывая нужные.

 «“Делай что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть” - сказал Рузвельт. Очень люблю эту фразу, она помогает прийти в себя в моменты отчаяния».

Что важно помнить людям, начинающим развиваться в фотографии?

– Нужно найти очень хорошего наставника – это единственное, что могу посоветовать. Этому человеку нужно доверять всецело, потому что он будет делать портфолио-ревю, он будет подсказывать, направлять. Ты должен смотреть на него как на лучшего человека в твоей жизни, доверять, уважать и применять знания, которые он тебе даёт. Также, безусловно, нужно пахать. Очень важна практика, нужно набивать руку. Я репортажку набивала в журналистике, когда работала там на протяжении четырех лет. Издания требовали «говорящие» фотографии. Надо было соответствовать. Периодически свои материалы я сопровождала текстом. Дальше – больше. Со временем я открыла в себе дар интервьюера. Но это уже совсем другая история. Скажу только, что сейчас моя фотодеятельность – это разновидность всё того же интервью. А вот и новый слоган подоспел: «Фото-интервью с твоим подсознанием» (смеётся).

 

                                                                                                                                     Александра Зорина 

*принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ