Хорошее стихотворение должно вкладывать новую идею, мысль, образ, восприятие в то, что было написано до него. Поэтесса Дарья Матысяк

 В рубрике «Не зря» мы беседуем с омскими литераторами. Нашими героями уже были поэты Илья Кащеев, Катя Лисс, Татьяна Щербань, Алексей Горбунов, Виктория Заборских, Александр Галахов и Екатерина Овчинникова. На этот раз мы побеседовали с поэтессой Дарьей Матысяк.

С Дашей я познакомилась, когда она пришла работать журналистом в «Трамплин», и с тех пор её «Книгофил» — подборки книг на разные случае жизни — одна из моих любимых рубрик. Но окончательно она покорила меня, когда я столкнулась с её поэзией. Её стихи настолько насыщены абсолютно небанальными образами, что расширяют границы сознания, а это бесценный опыт. Даша рассказала мне, как поэзия началась в её жизни, как расширяются границы возможного, когда пишешь на заданную тему, дала характеристику современной поэзии и посоветовала, каких авторов стоит почитать. Она изучает современную поэзию и говорит о ней с таким знанием дела, что ей бы лекции читать, что она понемногу и начинает делать. Если Даша запустит курс, я первая на очереди к ней и всем советую. Ну, а пока можно прочесть интервью с ней.

Расскажи немного о себе, дай краткую справку. 

— Сложный вопрос. Когда просят рассказать что-то о себе, всегда впадаешь в ступор. Я Даша, студентка-журналистка, поэтесса, исследовательница новейшей русскоязычной поэзии. Люблю книжки, анекдоты, свою собаку и горы. Поэзией серьёзно занимаюсь последние три года – и сама пишу, и читаю, и исследую. Писать стихотворения сама начала еще лет в 14, но это было так, по настроению и под настроение. Тогда я считала себя прозаиком, но в определенный момент что-то переломилось, и я поняла, что мне хочется вкладывать как можно больше в как можно меньше слов. А это и есть поэзия.

Сейчас все актуальные мои стихотворения публикуются в телеграм-канале «как влияет роберт смит на нашу любовь». Там есть еще и заметочки про чужую прозу и поэзию, туда выкладываю стихи, которые мне нравятся, и много-многое другое. 

Ты помнишь, когда и с чьих стихов в твоей жизни началась поэзия?

— Сначала, конечно, банально с Серебряного века, как у всех, я думаю. Маяковский, Цветаева, Ахматова, Блок, больше всего Маяковский, очевидно. Переходный возраст, вот эта вот агрессия, энергия, напор, ударение в крайности, вроде:

«Пройду,

любовищу мою волоча.

В какой ночи

бредовой,

недужной

какими Голиафами я зачат —

такой большой

и такой ненужный?»

Потом был Бродский, почти как «в начале было слово». Тоже, думаю, типично для «не таких, как все» подростков. Сейчас это смешно, но в 15 лет казаться особенной было весело. Не пью, не курю, не тусуюсь, читаю стихи, сидя на подоконнике и всё такое. И Бродский идеально подходил под это состояние. Он ведь такой очень эгоцентричный, самовлюблённый, он всегда старается выделить свою гениальность и свою особенность, это приводило меня в восторг. У Иосифа Александровича в стихотворениях страдание возведено в абсолют, оно, конечно, было понимаемо мной с проблемами подросткового возраста и реальными проблемами в жизни. Но, как ни странно, это страдание очень успокаивало, потому что в нём всегда был виноват кто-то другой. Власть, бывшая возлюбленная, общество – кто угодно, но не я, любимый. 

Даже в ретеллинге пушкинского «Я вас любил» он выворачивает идею здорового расставания, желания лучшего своему партнеру. Нет, там снова все виноваты, кроме него самого: 

«Я вас любил так сильно, безнадежно,

как дай вам Бог другими — но не даст!»

Очень тогда это мне нравилось. Сейчас, конечно, я смотрю на любовь совсем не так. 

А современная поэзия для меня началась с Александра Анашевича и его стихотворения «Собака Павлова». Чётко помню, как я в первый раз реально заплакала над ним, очень уж задело меня оно тогда. Это было летом какого-то года, в школе были каникулы, я очень страдала от всяких любовных проблем, прочитала «Собаку Павлова» и подумала: «О, так это же про меня!» 

Ничего хорошего в том, что это про меня, не было. Но стихотворение удивительное, я до сих пор его часто перечитываю. Оно такое трогательное, трепетное, обогнавшее своё время, ведь если все свести до примитивных истин, то это про настоящий абьюз, про токсичные отношения. Пусть в 90-х, когда оно было написано, о таком говорить еще было не принято. 

«к скотоложству тебя, павлов, я знаю, не принудить

ни к скотоложству, ни к замужеству, и даже рюмочки не выпить на брудершафт

тебе бы только тельце моё на лоскуты кроить

как потрошитель делаешь это с нежностью, по-маньячески, не дыша

а у меня нет уже ни яичников, ни мозжечка, ни селезенки

нету глаза, берцовой кости, ушной перепонки

полумертвая стою, вся в зелёнке

кто меня, павлов, спасет из этой воронки».

Потом я начала читать все у Анашевича, открыла для себя сайт «Вавилон», где очень большой корпус его текстов и вообще текстов современных поэтов рубежа веков, и пошла изучать на нём всё подряд. А потом закрутилось как-то, и вот я здесь.

Ты сказала, что начала писать в 14? Помнишь своё первое стихотворение?

— Ещё когда мне было лет 5-6, я написала стихотворение про кошку, окошко и воробья. Я раньше его помнила наизусть, сейчас, когда попыталась вспомнить, поняла, что забыла напрочь. Очень грустно, конечно. Но это такой детский, неосознанный опыт.

Сознательно я написала первое стихотворение, которое помню, по крайней мере, в 2017-м году. Я была в Красной поляне, отдыхала в горах, вышла на балкон и поняла, что без гор жить не могу. Так родилось очень детское и глупое стихотворение «Что горы могут сказать тому, кому они ничего не говорят». Иронично, что прямо сейчас я снова отдыхаю в Красной поляне – такая вот творческая цикличность. Тогда я начала писать и прозу с переменной успешностью. 

А какой-то перелом в творчестве в ту сторону, где я пишу сейчас, произошел в году 2019-м, я написала стихотворение про Марию Магдалину, мне кажется, это и был «нулевой пациент» моей нынешней поэзии. До сих пор оно мне даже нравится местами:

«мария магдалина

где ты?

 

тебя тут уже заждались

космоса нет а бог есть

а стремительно поднимаюсь вниз

и спускаюсь ввысь

 

здесь темно

ты здесь?»

Всем нам понятно, что чёткий размер и рифма необязательны для поэзии. У тебя их нет. Я в восторге от твоих образов и свободная форма здесь только помогает. А для тебя что делает поэзию поэзией?

— Оксана Васякина, удивительная поэтесса и писательница, на презентации своей книги в Петербурге сказала очень близкую мне вещь. Дело в том, что когда мы загоняем себя в рамки определенной метрики, определенного размера, мы соотносим себя с другими поэтами прошлого, которые в этой традиции писали. Пишешь сонет – соотносишься с Шекспиром. Не можешь не соотноситься, ведь форма неумолимо влияет на содержание.

Свободный стих дает тебе возможность максимально избавиться от границ, сделать максимально плотный текст, насыщенный, наполнить его таким количеством образов и так эти образы выразить, как ты сам хочешь.

Я не всегда пишу в свободной форме, я выбираю ту форму, которая наиболее удачно передаст мои чувства и мысли, заложенные в конкретном стихотворении.

Мне кажется, поэзию поэзией делает образ. Интерес поэзии заключается в том, чтобы посмотреть, как любят, страдают, совершают героические поступки разные лирические субъекты. И чем больше образов, тем больше нам удается побывать в шкуре автора и почувствовать именно то, что чувствует этот человек. Удивительное ощущение, если честно. 

У тебя есть строчки:

«Если не позволить словам

выплескиваться

через пару часов

они станут камнями в почках

и гнойниками на горле»

Ты пишешь потому что не можешь не писать? Или по какой-то иной причине?

— Ну, клинически, когда человек реально не может не писать, это уже графомания, болезнь, кстати. Я не могу не писать в моменте. Если я испытываю какую-то сильную эмоцию, сильное потрясение, то оно действительно как гнойник в горле – пока не выразишь, будет саднить. 

Какой-то умный человек сказал, что любое стихотворение – это эпитафия. Ну или, как мне кажется, набоковский надрыв.

Ты какое-то время назад запустила проект, в котором пишешь стихи на заданную кем-то тему. Это естественно для тебя – писать по заказу? Не нужно ждать вдохновения? Или тебя вдохновляют истории людей? Как это работает?

— Стихи на заказ — это идея поэтессы Даши Серенко, я ее немножко приватизировала для себя, потому что очень уж она мне понравилась. 

Для меня абсолютно неестественно писать на заказ, это кошмар для меня был раньше, потому что это всегда не твои мысли, не твои идеи, да и вообще приходится всегда соответствовать представлениям заказчика.

Но сейчас через эту идею я хочу узнать свои новые возможности, новые возможности моей поэзии.

Искусство – это свобода. Но что будет, если это искусство поставить в строгие рамки? Если ограничить автора? Как он выкрутится, чтоб максимально точно донести то, что хочет?

Вот такие вопросы я себе задала, мне кажется, реализую проект достаточно успешно. Очень многое о себе и своём творчестве для самой себя узнала. И, что для меня очень важно, нашла новые инструменты, чтобы писать уже то, что хочу я. 

В моем телеграм-канале, кстати, все еще можно оставить заявку, абсолютно любую. Я уже писала о том, как хочется что-то забыть, о потере близкого, о курсовой работе по стилистике… А предстоит еще большее веселье, например, стихотворение о голубях, играющих в футбол, и о Хагги-Вагги как отражении современных ценностей молодежи.

Ты пишешь исследовательскую работу по новейшей поэзии. Что тебя на это сподвигло?

— Один человек сказал мне как-то, что у него насчёт поэзии есть определенные предрассудки, её ему сложно понимать, потому что предрассудки верх берут. Меня это тогда зацепило, и я захотела сделать небольшой курс по современной поэзии, начиная с неподцензурных советских авторов. Такой хороший курс с лекциями и семинарами, домашними заданиями. 

Заодно я наконец-то начала как-то систематизировать свои знания, а то они у меня в голове абсолютно в кашу превращаются. Чем больше я узнаю, тем больше запутываюсь. А так, если что-то забуду, будет к чему вернуться. Мне в этом немного помогли две лекции, которые я читала в ДК «МЕГА», но там одна сотая того, чего я знаю, основные какие-то тезисы. 

Вообще сейчас это курс для одного человека, но как я закончу, протестирую, то подумаю, что с этим делать дальше. Может, кто-то заинтересуется, может, в тексты переведу, может, если позовут, еще лекции почитаю. Не знаю пока.

Можешь назвать какие-то отличительные черты новейшей поэзии?

— Как ни удивительно, но чем дальше культура движется вперёд, тем более разнообразной она становится. Мы живем в эпоху метамодерна, пост-постмодерна, где границы какие-то, ограничения вообще стираются.

Современному поэту доступен инструментарий многих веков, он этот инструментарий переосмысливает, добавляет что-то от себя, так рождается абсолютно уникальная поэзия.

 

Мы не забываем традицию, не отменяем её, мы смотрим на неё по-новому, используем так, как нам хочется, не боясь, о ужас, испортить что-то великое. Теряется вот этот трепет перед классиками. 

Рождаются гетероморфные стихи – стихи, которые сочетают в себе и силлабо-тонику, и верлибр, и белый стих. Одновременно автор создает лоскутное, но цельное произведение, кажется, что так и должно быть. Вот, например, из Дмитрия Герчикова:

«Пожилой поэт-метареалист и художник читал свой текст из мира, слабо напоминающего наш: 

покрыта родина цветами как скопцами. над родиною дни со спицами-бойцами. ларцы не спят довольствуясь правами, укрытыми крылами с пятернями».

Здесь и прозаическое написание в строчку, и абсолютно свободный рассказ в первой строфе, и абсолютно традиционалистский во второй, правда, тоже в строчку. 

Но это все – необязательные характеристики современной поэзии, у неё, правда, нет каких-то правил и границ, и потому часто под эти характеристики подходит практически любая поэзия, особенно поэзия после 60-х годов. 

В твоём паблике в Телеграме ты публикуешь много стихов, своих и чужих, очень, на мой взгляд, хороших и чем-то неуловимо похожих. Например, чёткого размера и рифмы нет никогда. Это отличительная особенность современной поэзии или просто твой личный вкус?

— Я бы никогда не сказала, что они похожи, потому что всё, что их связывает, так это исключительно свобода формы — более того, у всех авторов форма абсолютно разная. Возьмите Анашевича, у него хоть и вольный ритм, но мелодика и рифмовка особенные. У Сваровского сюжетная поэзия, рифмованная, блочная. У Веры Павловой вообще очень силлабо-тоническая поэзия всегда. Перечислять можно бесконечно, все это очень разное, невероятно разное, особенное для каждого поэта.

Да и тематически кардинально все отличается. Кто-то о повесточке пишет, кто-то о социальном, кто-то о любви, в любом случае каждый перерабатывает свой личный опыт, создает оригинальные образы, не повторяющиеся. И манера письма всегда узнаваема — стоит лишь прочитать несколько стихотворений каждого автора. 

Да, так получается, что в основном я публикую условно свободные стихотворения, но это случайность. Традиционалистов я тоже очень люблю, одно «Московское время» (Московское поэтическое объединение, зародившееся в 70-е годы — прим. ред.) чего только стоит.

Вопрос о региональной идентичности: есть какие-то отличительные особенности омской или сибирской поэзии? Сталкивалась с такой точкой зрения, что Омск очень хорош для поэтов. Согласна?

— Региональная идентичность скорее внутри поэта, а не снаружи, не в традиции. Если поэту важна земля, на которой он родился, он так или иначе вплетает в свое творчество её.

А в целом даже если поэт не фиксируется на своей омской или сибирской идентичности, он все равно так или иначе вплетает в поэзию свой определенный культурный капитал.

И этот капитал, конечно, отличается от региона к региону, это разное восприятие мира в целом. Сибирь – холодная, юг — жаркий. Провинция не то же самое, что и столица. Культовые личности в каждом регионе свои. Условия жизни, уровень жизни, культурные пространства и т.д. и т.п. Все это настолько разное не только от страны к стране, но и от города к городу, так что идентичность всегда невольно проскальзывает.

Но лично мне эта идентичность сибирская очень важна сама по себе, для меня важно прорефлексировать то, кто я и как это связано с городом, где я выросла. Я переехала в Петербург, но я все еще омичка, я все еще первые 18 лет жизни провела в Сибири, мои корни все еще здесь. 

Я не знаю, как у других поэтов их идентичность проявляется. У меня это и Иртыш, и мой родной дом, и Нефтяники в целом, и улица Ленина, и наши поэты-художники-музыканты, и вот эта общая серость и депрессивность, которая не является плохой – это просто отличительная особенность.

Я считаю, что в любом городе поэту хорошо, если он чувствует, что это его город, если он любит свой город (даже если вопреки), если этот город его сформировал. И в Омске поэту тоже, конечно, хорошо.

Можно ли научно объяснить, что делает стихотворение хорошим? Или здесь просто зацепило/не зацепило?

— Научно — нельзя. Точнее, конечно, можно, не первый год филологи-лингвисты-культурологи пытаются ответить на этот вопрос, да даже психологи. Кто-то более успешно, кто-то менее. 

Зацепило/не зацепило тоже плохая категория, ведь всё зависит от культурного багажа читателя – если он открывает книгу впервые, то скорее его впечатлит Есенин, чем Рыжий. Это очевидно, в таком случае у читателя мало контекста, ведь для восприятия поэзии очень важна начитанность и насмотренность. 

Хорошее стихотворение должно не только цеплять и впечатлять, оно должно говорить что-то новое, вкладывать новую идею, мысль, образ, восприятие в то, что было написано до него.

Потому что если оно делать этого не будет, то потеряется в сотнях и тысячах таких же стихотворений. Автор должен быть самобытным. Как писал Гаспаров, если стихотворение слишком похоже на то, что читатель видел до этого, то оно будет скучным. Если же оно будет слишком не похоже – то оно вообще не будет восприниматься как поэзия.

Хорошее стихотворение лавирует между этими двумя категориями. Очень важно что, как и в какое время стихотворение говорит. Но при этом оно, конечно, должно быть актуальным даже если его прочитают через 20 лет. 

А что на твой взгляд плохая поэзия?

— Плохая поэзия — это, в первую очередь, банальная поэзия. Это стихотворение, написанное просто ради его написания, ради впечатления читателя. Оттуда появляются вымученные рифмы, мимикрирование под классиков, попытка вместить себя в какие-то привычные читателю рамки. Искусственность всегда видна, читатель не идиот. 

Плохая поэзия – это поэзия, которая не говорит ничего нового о привычном, которая оперирует уже известными в масскульте образами.

Они часто могут быть понимаемы читателем, но это не делает стихотворение хорошим. Грубо говоря, почти для всех любовь – это бабочки в животе, учащенное сердцебиение и всё такое. Если поэт пишет о любви так, то грош ему цена, ведь эти образы у каждого в голове.

Впрочем, коммерческие поэты на этом и выезжают, поэтому им платят. Как сказал кто-то умный, я опять забыла кто, талантливый писатель – это писатель, читая которого, ты думаешь «О боже, как это точно, почему я об этом не догадался». 

Гений – это писатель, читая которого, ты думаешь «О боже, как точно, я бы об этом не догадался никогда». 

Если человек догадался сразу, если он мыслит теми же образами изначально — это провал.

Моё любимое у тебя любовное:

«Хоть конец света,

хоть его отсутствие

ничего не страшит меня больше

чем то расстояние

что накаляется между нами»

Там есть такие строчки: 

«Я бесконечно запускаю руку в твои волосы

чтобы тактильно запомнить их запах». Я покорена.

А у Тебя есть твоё любимое твоё стихотворение? 

— Спасибо большое! 

Мои любимые мои стихотворения – это те стихотворения, которые я могу читать намного позже их написания и думать «хм, а это неплохо». Потому что, конечно, в основном у меня вечный конфликт, и мне ничто не нравится. Для примера три, наверное, выберу, потому что их больше и они, в принципе, равноценны. 

Из последнего мне нравится мое стихотворение про депрессию, потому что я очень долго на него решалась, мне было очень страшно писать о ней, я думала, это ерунда, это не стоит того, я себя обманываю. Но на самом деле это важная часть моей личности, пусть это и очень грустно.

«за себя не страшно

думаешь эх хорошо бы

в больницу

там не звонят не пишут

тебя кормят с ложечки

а лучше через капельницу

продолжаешь свое скудное существование

в полуобморочном состоянии

сухожилиями врастаешь

в белые больничные простыни

как хорошо всё-таки

и пошевелиться не можешь –

зато суставы больше не болят»

Еще недавно написала стихотворение, посвященное моей умершей несколько лет назад прабабушке. Я это тоже не пережила в свое время, и мне важно было высказать, важно передать то, что я чувствую на самом деле, потому что эта смерть была потрясением для меня, пусть я обычно и молчала.

«у меня был выпускной тогда

я даже обиделась на тебя

неосознанно конечно

 

весь вечер что-то вылепливалось

комом в горле

вязкое и липкое

не слёзы — что-то более инфантильное

и значительное

 

пошла в туалет —

отхаркалась

предлоги выстроились в ряд в раковине»

Ну и нечестно будет только новые брать. Еще в 2019-м году я написала стихотворение по факту о себе. И, к сожалению, оно до сих пор очень точно рассказывает обо мне и передает мои ощущения и мое мнение про себя саму.

«от социо у тебя внутри чувство вины и чувство долга

помни о чувстве долга ты должник

сотку вернёшь завтра с процентами

не рассчитал бюджет

от социо у тебя внутри ничего

от социо у тебя внутри попытки вырваться

из школьной программы по литературе

но на нижней полке читать можно только достоевского

остальное кажется слишком удушливым

 

мы стоим уже сорок минут

слава богу здесь биотуалеты»

А стихотворения о любви у меня все одинаково любимые, особенно стихотворения этого года. Потому что любовь – образующее чувство для меня в принципе, очень важное и главное вообще, наверное.

Кого бы ты порекомендовала почитать из современных поэтов?

— Очень-очень много разных.

Вообще советую открыть тот же «Вавилон» или «Новую карту русской литературы», читать всех поэтов подряд, тогда вы точно найдете близкого вам.

Так я в свое время нашла Александра Анашевича и Федора Сваровского — с них лично у меня всё началось, у каждого свой опыт. 

Если вы боитесь сразу брать что-то необычное, начните с Сергея Гандлевского, Виктора Сосноры, Фёдора Терентьева, Александра Введенского (он вообще не современный так-то, но он очень повлиял на развитие современной поэзии). Михаила Гронаса еще, наверное. 

Очень советую фем-поэзию и вообще поэзию женщин, в последние 10 лет у них, наверное, самый сильный голос поэтический. Это и Оксана Васякина, и Галина Рымбу (она из Омска, кстати), Линор Горалик, Анна Горенко, Лолита Агамалова, Марина Тёмкина, Екатерина Симонова – это меньшая часть того, что я могу предложить. 

Ну и мужчин, конечно, тоже, куда без них: Василий Бородин (к сожалению, погиб в прошлом году очень молодым), Арсений Ровинский, Иван Ахметьев, Геннадий Каневский, Михаил Айзенберг, Илья Данишевский очаровательный, конечно, из совсем молодых.

Фамилий слишком много, и тех, про кого я хочу рассказать, — необъятное количество, это малая часть. Еще я невероятно люблю поэзию моей близкой подруги Кати Гусевой, тоже очень советую, у неё невероятно сильные и тяжелые работы, очень терапевтичные.

Как считаешь, должен ли поэт реагировать на социальные изменения в обществе?

— «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».

Шутка, конечно. Поэт ничего не должен и не обязан, но искусство и культура всегда отражают особенности эпохи и времени, в которые создаются. Конечно, кто-то из поэтов игнорирует социальный контекст, это его право, это его видение, но обычно изменения так или иначе в поэзию просачиваются. 

Сложно молчать, когда вокруг всё кричит.

Какими качествами должен обладать поэт?

 

— Ну, поэт ничего никому всё еще не должен! Я считаю, все поэты личностно слишком разные, чтобы найти формулу. Наверное только желательно иметь особенный свой художественный взгляд – без него образ не родится. 

А просто человек?

— Умением любить и сочувствовать.

Что главное в творчестве?

— Любовь к тому, что делаешь, без любви к творчеству своему и чужому двигаться сложно.

Что главное в жизни?

— Тоже любовь. Не только романтическая, а в целом — любовь.

 

Автор: Анна Воробьёва