Мы хотим создать небольшой оазис в городе, где всё будет окутано любовью, красотой, творчеством и сказкой. Флора Бабаджанян о театре «Третий круг»

 В рубрике «Без маски» мы рассказываем об омичах и омских проектах, связанных с театром. Нашими героями уже были Руслан Шапорин, руководитель Центра современного искусства «Огненный дракон», Наталья Швирст, заместитель председателя омского отделения Союза театральных деятелей России по развитию Дома актёра и Анна и Наталья Козловские, руководители театров «ШуМиМ» и «КС». На этот раз мы побеседовали с Флорой Бабаджанян. 

Мы встретились с Флорой в новом здании театра «Третий круг» в Советском парке. Совершенно сказочное место создали там ребята. Заходишь и – всё вокруг такое уютное, камерное, тёплое – уходить не хочется. Этот театр не всем известен в нашем городе, но у него, безусловно, есть свои преданные зрители. И спектакли труппа играет самые разные — от серьёзной пронзительной «Легенды о пианисте» до потрясающей доброй клоунады «Звёздный дождь», понятной и взрослым, и детям. 

Мы поговорили с Флорой о том, как рос и развивался театр, о дружбе и любви к родине. Она рассказала об их самых ярких спектаклях, о горящих идеей подростках, поставивших «Чайку по имени Джонатан Ливингстон», о сотрудничестве с Омской филармонией, поездке в Канны и собственном театральном фестивале.

Расскажите, пожалуйста, немного лично о себе. То, что связано с профессиональной сферой, где учились, где работаете помимо «Третьего круга». 

— Очень коротко рассказать сложно, потому что это целая жизнь. Театру скоро будет двадцать пять лет.

Начните с себя. 

— Я училась в Омске, получила режиссёрское образование. Всё, что в Омске можно было закончить, я закончила. 

ОмГУ заканчивали?

— И ОмГУ, и колледж культуры заканчивала. Училась везде на заочном отделении, потому что уже был театр. 

Вы его рано организовали?

— Да, мне было девятнадцать лет, когда он был создан. Двадцать пять лет театру будет через два года. Очень много времени я уделяла практике, много училась в наших столицах, ездила на лаборатории, семинары, как могла повышала свою квалификацию. У меня был мастер, учитель, который был рядом, – Юрий Юрьевич Шушковский, у которого я тоже набиралась опыта и знаний.

Помимо «Третьего круга», о котором мы сейчас будем преимущественно разговаривать, я читала, что вы ещё в других омских театрах ставите спектакли.

— Да, конечно, у меня был такой опыт, и, надеюсь, будет ещё. 

ТЮЗ, «Арлекин»?

— В основном я ставила детские спектакли, было плотное сотрудничество с «Арлекином». Когда ещё [Дубков] Станислав Маркович был у руля в театре, у меня была такая возможность.

Я прочла, что вы даже в Париже ставили спектакли. В театре «Апрелик».

— Да, несколько лет подряд мы туда ездили, но потом всё прервалось из-за пандемии. Это чудесный театр. За рубежом много частных независимых театров, которые организуют наши бывшие соотечественники. Они уезжают туда и создают русские театры. Часто в этих театрах играют дети. В основном, например, когда семья смешанная — отец – француз, мать – русская. Они в этих коллективах общаются, прикасаются к русской классике, литературе, и таким образом сохраняют язык. Страшно, конечно, что многое сейчас меняется и изменилось: сначала пандемия, теперь другие перемены. Сложности в этих театрах сейчас большие, им стало труднее существовать и жить, но мы всё время на связи с русским театром «Апрелик». 

Руководитель этого театра, Людмила Тиграновна Дробич, армянка по национальности, как и я. Так судьба сложилась, что мы занимаемся именно русским театром. Раньше все знали языки друг друга, это было замечательно, как-то жили все вместе, умели друг над другом подшучивать, при этом любить, а сейчас всё как-то по-другому становится. 

Давайте о театре. Я читала, что сначала это была небольшая студия. 

— Да, он был при школе. 

При какой?

— При моей школе, где я училась, при четвёртой. Мы пробыли там год, потом переехали в «Дом пионеров» в Советском округе, затем в Дворец культуры «Звёздный». Мы всё время перемещались, искали себя.

Как из студии получился театр?

— Мы никогда, по сути, не называли себя «студией». Изначально, с 99-го года мы играли в такую игру – мы играли в театр. Всегда называли себя «театром», чтобы более профессионально и направлено заниматься тем делом, которым мы занимаемся, понимая, что это дело жизни. На самом деле, театр может быть везде. На улице, в доме, где угодно. 

Сейчас у вас независимый театр?

— Да. Так получается, что мы частный независимый театр. Мы хотим создать небольшой оазис в нашем городе, в котором всё будет окутано любовью, красотой, радостью, творчеством и сказкой. В основном всё на инициативе делается, и, пока позволяют возможности, мы это создаём.

Трудно независимому театру в Омске? Есть какая-то поддержка? Или всё приходится самим?

— Смотря какая поддержка. 

Финансовая.

— Есть очень мощная поддержка от нашего зрителя. Она и финансовая, и эмоциональная. То, что у нас нет проблем с продажей билетов, это однозначно. Это основное, на чём мы держимся. Зрители всегда самые благодарные, всегда говорят тёплые слова, любят нас, поддерживают, ждут, звонят, пишут хорошие отзывы. Наверное, это самое дорогое. Поддержка… какая ещё может быть? Город? Министерство культуры нас любит, приглашают на различные мероприятия, мы стараемся в них участвовать. Это нам тоже помогает существовать. Пока так. Потихоньку учимся писать гранты.

Это спасает.

— Мы этим пока не занимались особо, учимся и ищем людей, которые бы нам помогли, у нас команда очень творческая.

У вас, как я поняла, при театре есть студия, где вы обучаете детей.

— Да, у нас есть студия. Мы называем это не обучением, а наставничеством. Детки занимаются от пяти до восемнадцати лет, несколько возрастных групп, с ними занимаются наставники по разным направлениям. 

А наставники откуда у вас?

— Начиная от моих учителей, то есть те, кто рядом с нами всегда был. Все большие профессионалы с огромным опытом. Замечательная команда работает. 

Родители студийцев у нас тоже очень дружные, многое держится на их инициативе. Они обожают наш театр, и всё, что происходит у нас.

А взрослых нет у вас? При театре не обучаете взрослых?

— Раньше у нас были занятия со взрослыми. Сейчас я выпустила курс актёрского мастерства при колледже культуры, который вела четыре года, и этот курс пока заменил занятия со взрослыми людьми. Выпустились профессиональные ребята, артисты, которые двинулись дальше, поехали по столицам учиться. Возможно, в этом учебном году мы наберём студию со взрослыми артистами.  

Как вы думаете, что людям, кроме умения держаться на сцене, даёт это обучение? Для жизни. 

— Жизнь это игра. Надо уметь в неё играть. Театр это тоже игра. По сути, актёр имеет один инструмент – своё тело и всё, что входит туда: душа, мысли, язык. Если мы учимся управлять этим, собственно нашим инструментом, мы можем управлять им на сцене. Часто говорят, что у артистов, наоборот, расшатанная психика. Нет, я так не считаю. Артист как раз тот человек, который умеет этим всем делом управлять. Хочу вам сказать, что любой успешный человек умеет управлять своим телом, своей душой, своими эмоциями. Единственное, у актёра палитра шире. У него очень большой диапазон чувств, поэтому с нами иногда, наверное, сложновато. 

В труппе у вас есть взрослые актёры?

— Конечно, у нас основной состав — это профессионалы. Нас немного, 9 человек. Многие являются наставниками наших студийцев, кураторами групп. Именно основной состав играет все взрослые спектакли. Есть и чудесные спектакли для детей, в их исполнении.

Сколько у вас спектаклей в репертуаре? Я слышала о двух. «Звёздный дождь», мне его ну очень классно описали, сказали, что он для деток начиная лет с четырёх, там простые понятные движения, костюмы, эмоции, а взрослые от этого спектакля плачут. И «Легенда о пианисте», я слышала о нём.

— Да, это два наших легендарных спектакля вы назвали. У нас, на самом деле, большой репертуар, сказать сколько, я, наверное, не смогу. 

Я считала и сбилась, честно говоря.

—  Да, их много и они очень разножанровые. «Звёздный дождь» — это клоунада. Мы очень любим этот жанр, стараемся в нём развиваться, он необъятный. Продолжаем в этом копаться, искать ещё какую-то свободу. В городе мы, наверное, единственные, кто вот так старается это делать. «Звёздный дождь» — это спектакль по творчеству Леонида Енгибарова. Был такой клоун чудесный советский, «клоун с осенью в сердце» его называли. Очень рано умер, к сожалению. Он показывал репризы, на которых все-все смеялись, но в конце за этого персонажа становилось немного грустно. Он оставил после себя небольшие новеллы — лирические рассказы, почти поэтические, совершенно чудесные. Эти рассказы мы читали, читали о его жизни и сочиняли авторский спектакль. Получился «Звёздный дождь» - простой и волшебный.

Спектаклю «Легенда о пианисте» Алессандро Барикко уже двенадцать лет. Это монолог, он написан для одного актёра. Есть ещё такой фильм. “Легенда” - одна из таких постановок, которая дала нам возможность поверить в себя и двинула вперёд. Мы с этим спектаклем ездили, собирали награды по стране. Мы его ставили с Натальей Козловской, моей чудесной подругой, режиссёром. У нас есть ещё спектакль «Дракон» по Шварцу, тоже с Натальей ставили. Тоже спектакль пользуется большой популярностью, мы хотели его осенью поиграть, но не знаю, как сложится ситуация. Актуален он сейчас… 

Вообще спектаклей много, и взрослых, и детских. Сейчас премьера прошла, мы поставили спектакль по Вампилову — «Старший сын». Спектакль красочный, комедия. Мы его сделали потому, что хотели вернуть свет в глаза. Было такое чувство после пандемии, да ещё с этими событиями, народ как-то погас, потух. Короче говоря, начали ставить Вампилова и поняли, что будем делать прям комедию-комедию с элементами клоунады. Теперь он есть в репертуаре, мы будем играть его осенью, можно будет прийти посмотреть. 

У нас и классика есть, конечно, мы играем «Вишнёвый сад», это один из любимых спектаклей, очень красивый. Там Чехов в чистом виде, на первый взгляд никаких современных премудростей, но есть о чём задуматься, Чехов это всегда о человеке, и каждый актёр привнёс видение своей роли.

Есть спектакль, который играют у нас подростки, «Чайка Джонатан Ливингстон». Это, конечно, бомба. Просто приходишь и понимаешь, что наше будущее, да, за ними. Спектакль мощный. Играть его это инициатива самих подростков и куратора старшей студии - актрисы нашего театра Ксюши Захаровой, я долго отнекивалась и говорила, что его невозможно ставить. Он насыщен песнями, танцами. Всё сказано на языке современном, понятном молодёжи.

Как вы подобрали песни под «Чайку»?

— Всё они делали сами, они знали, что надо, какая музыка сейчас попадёт в кого надо. 

Очень интересно, как можно было поставить «Чайку Джонатан Ливингстон», потому что это же произведение о птице. 

— Да, они там летают без конца и края. Что ещё интересно, мы-то читали всегда три части, а недавно вышла четвёртая часть. 

Надо погуглить, я люблю это произведение.

— Когда ребята сказали: «Будем ставить», я ответила: «Нет-нет-нет». Хотя это настольная книга нашего театра, мой учитель ещё сказал: «ты пришёл в театр, первое – прочитай “Чайку”». Так эта традиция всегда и была. Я говорю: «Ребята, это нельзя ставить, это наша притча». Потом говорю, ладно, дайте мне эту книгу, я её перечитаю. И я, главное, читаю, а там начинается ещё одна часть. Да, она небольшая, но она меняет всё. Я пришла и говорю: «Вот эта четвёртая часть меня вдохновила. Если бы её не было, там всё так об одном и об одном, а так там появляется конфликт». Говорят, что Ричард Бах написал сразу четыре части, просто последнюю он не издавал. 

«Пеппи» у вас, говорят, хороший спектакль.

— «Пеппи» всю жизнь идёт. Это тоже одна из визитных карточек нашего театра. «Пеппи» есть трёх видов: есть «Новогодний Пеппиленд», который шёл в Концертном зале, мы играли его с Козловскими, на большой сцене, двумя театрами; до этого жил и живёт до сих пор «Пеппи!» классический, по Дашкевичу, у нас в театре. Спектакль живёт, и это счастье.

А третий вариант?

— Есть ещё игровой спектакль, называется «Вверх тормашками». Это такой интерактивный вариант.

Когда вовлекается зритель?

— Да.

Вы упомянули Концертный зал. Я читала, что вы с Филармонией сотрудничали довольно долго.

— И сотрудничаем до сих пор.

В чём заключается ваше сотрудничество?

—  У нас был такой прекрасный проект в Филармонии - “Музыкальный экспресс”. Мы его восемь или девять лет вели. Там играет симфонический оркестр для детей, а мы уже делаем сказку. Получается не история, прочитанная под музыку, как сейчас бывает (хотя такой абонемент тоже есть, и мы участвуем, наш актёр Александр Повякало читает), а у нас было сочетание театра и музыки. Это очень удобная история, потому что трудно привить классическую музыку детям. Они же должны как-то понять её. Когда наш театр и музыка вместе, подаётся сложная музыка в лёгкой форме, понятной детям. Они начинают понимать её настроение, душу этой музыки. Таким хитрым образом мы прививаем сложное лёгким путём. На следующий сезон ближайший такой концерт состоится 22 ноября и он, кстати, опять про Пеппи.

Это же так здорово! Ещё я читала, что вы даже в Канны съездили в 2013 году.

— О, да, мы были там, тоже спасибо нашему городу. Был чудесный проект — Фестиваль русской культуры в Каннах. Омский регион в том году представлял Россию. Это было очень ответственно, потому что из омских театров поехали только мы. Мы сделали уличный спектакль (первый опыт в этом жанре) и представление во Дворце фестивалей и конгрессов.

Я обожаю попадать в такие авантюры, люблю пробовать себя в новом жанре как режиссёр. Если так посмотреть, я пока ещё только балет и оперу не ставила. А так, и кукольный, и уличный, и клоунада, и драма – чего только не было.

Я читала, что в Каннах вы играли спектакль без слов и он был понятен и русским, и французам.

— Да, была такая задача — сделать уличный спектакль и представить  сибирскую  зиму, русскую душу. Вроде как, мы заморожены должны быть, но нет, мы такие горячие изнутри. Спектакль называется «На краю земли», он живёт до сих пор, и играли мы его с тех пор не только в Каннах.

На улице?

— Мы играем его в Омске. Здесь, конечно, его воспринимают как родной, но в Каннах, когда мы играли на набережной Круазетт…Там было много чего интересного — замороженные тельняшки размораживали и надевали на себя, мы показывали, как белье у нас на улицах замерзает.

Как вы всё это технически сделали?

— Технически это было непросто. Нужно было так заморозить тельняшки, чтобы они были в нормальном состоянии до момента, когда их разморозят уже на улице.

А снежки были из чего?

— А снежки были искусственными, мы их сшили своими руками, больше тысячи снежков было нашито нашими ребятами - актёрами театра. И все персонажи были как из снежной сказки. Зима - прямо там, где море, солнце и люди которые в жизни не видели снега.

Про фестивали. Вы часто участвуете в разных российских, международных фестивалях.

— Да, мы победили, по-моему, в прошлом сезоне, во Всемирном фестивале «Театральная революция», он проходил в Тюмени. Мы должны были ещё прошлым летом в Монако поехать: прошли отбор со спектаклем «Звёздный дождь», победили и должны были ехать представлять свою страну и показывать спектакль. Но началась пандемия и нас не выпустили. Мы всё сделали, документы были приготовлены, дорога ещё была открыта, но в последний момент всё отменилось…

Какие ещё яркие участия вам запомнились?

— Самые яркие для меня участия — самые первые, когда мы только начинали. Я не очень люблю гордиться победами…

А перерыв летом вы не делаете?

— Делаем, мы хотим отдыхать. Но вот тут в этом году ещё придумали свой летний фестиваль.

«Сказочный экспресс»?

— Да, вот «Музыкальный экспресс» закрылся, мы подумали, что жалко, и «экспресс» оставили. Только он у нас не совсем музыкальный, он сказочный. Вы знаете, нет худа без добра, как говорится. Захотелось сделать что-то такое, чтобы самим себе устроить радость. А что радость? Радость – это прежде всего дети. Здесь, на камерной сцене нашего театра, мы устроили феерию. Собрали самые яркие, добрые и радостные спектакли для детей. Многие артисты омских театров представили свои самостоятельные спектакли. 

Ведь проектов, которые создают талантливые люди, — единицы, и, чаще всего их вот так просто не увидеть. Ещё и всех в одном месте. Вот мы их собрали здесь. Это было здорово. Я надеюсь, что на следующий год сохранится эта традиция.

Этот фестиваль проходил впервые?

— Это был первый раз. Сложновато было со зрителями, потому что он проходил в июне. Мы здесь играли пятнадцать спектаклей за три недели, только в выходные — пятницу, субботу и воскресенье. 

Надеюсь, это станет доброй традицией.

— Да, я тоже очень надеюсь. Мы попробуем найти на это какие-то средства, потому что хочется.

Как раз на это можно взять грант, я думаю, вам дадут на такое дело.

— Да, потому что это праздник, радость. Мы хотим устроить всё так, чтобы начинался фестиваль с уличного костюмированного карнавала, чтобы дети не только зимой приходили в костюмах новогодних, а можно было и летом наряжаться. Поэтому думаем сейчас, как это организовать. Пусть наш паровозик идёт дальше.

Какие ещё планы на ближайшее будущее? Какие-то новые спектакли?

— Я не буду говорить про новые спектакли, но конечно же, планы есть. Самое главное на следующий год – это внутренний рост, у нас в театре это первично.

Может быть, ещё наберёте взрослых в группу.

— Да, я думаю об этом, попробуем. Нам очень нужны мальчики и юноши в студию. Какие-то ребята переходят в основной состав, растут, многое меняется, нам нужны парни.

Девочек больше, чем мальчиков?

— Да, в этом году в основном будем набирать мальчишек.

Как вы их набираете, устраиваете какой-то конкурс?

— Конечно, у нас идёт прослушивание, больше даже похоже на собеседование. Прежде всего нам нужны ребята, которые умеют и хотят прикладывать усилия для того, чтобы чего-то достичь.

Команда у нас достаточно мощная. Старшая студия – ребята, увлечённые своим делом, – поют, сочиняют, танцуют, отдаются до конца.  

Это те самые ребята, которые играют «Чайку»?

— Да, это команда-ураган, и, конечно, в неё мы хотим несколько творческих мальчиков.

Такой личный вопрос. Для чего вы всё это делаете? Что вам это даёт?

— Мне, наверное, сложно на такой вопрос ответить. Я бы однозначно вам ответила на него ещё лет пятнадцать назад, а с годами становится всё сложнее. Иногда кажется, что я слишком сложную дорогу выбрала. Силы потраченные возвращаются, когда ты видишь радость в глазах у детей, взрослых, слёзы и другие эмоции. Возвращается энергия, и ты понимаешь, что всё не зря. Конечно, в какие-то моменты кажется, что всё, что мы делаем, это какая-то капля в море. Пятнадцать-двадцать лет назад я бы вам сказала, что хочу изменить мир.

Знаете, капля каплей, но такая яркая. Мне кажется, вы меняете мир. По крайней мере, миры людей, которые к вам приходят, их жизнь немного в лучшую сторону.

— На это есть надежда, потому что мы явно не из мира сего, и рациональное какое-то мышление не очень нам присуще. Сейчас оно чаще всего эмоциональное. Какие-то вещи мы делаем, думая сердцем, а не головой. Сердцем я точно однолюб и, пока я этим занимаюсь, буду заниматься.

Вопрос про Омск. Почему в своё время вы не уехали из города, а начали делать что-то здесь?

— А ведь был этот порыв. Мы сели в нашу машину, она достаточно большая, и поехали кататься по стране, искать, куда же мы поедем, до такого дошло.

Много вас поехало?

— Шесть человек. В марте, до переезда сюда [в Советский парк], пять лет назад, мы доделали «Звёздный дождь», сделали закрытый показ в «Звёздном», и думали, что в июне-июле мы поедем искать, куда переехать. Но в мае я случайно увидела объявление об аренде этого помещения. Увидела, пришла и говорю: «Ребята, есть кое-что интересное для нас». Решили сначала снять в Омске помещение, попробовать там сделать театр, и если у нас получится здесь, то получится везде. Мы себе дали неделю срока, пришли, посмотрели — это было разрушенное, недостроенное внутри помещение…

Да, я читала, что вы буквально своими руками это строили.

— Да, потом мы посмотрели ещё помещения по городу и всё равно вернулись сюда, потому что здесь было самое чудесное место. И, да, договорились об аренде, уехали на месяц на машине вшестером путешествовать по стране, посмотрели города, поняли, что всё похоже на Омск. Более того, нам даже показалось, что Омск где-то и лучше, какой-то патриотизм возник внутри. Мы вернулись и продолжаем учиться делать здесь театр, что будет дальше – мы не знаем. Когда этот очередной потолок придёт…

Может, потолка не будет, как в «Чайке по имени Джонатан Ливингстон»? Чем выше, тем больше перспектив для развития.

— Может быть.

Омск любите?

— Да.

За что?

— Я однолюб. Я люблю всё: он красивый, уже родной, но, прежде всего, я люблю друзей, людей. Если думать о переезде, мне сразу же хочется огромный поезд, в котором я бы собрала всех-всех-всех близких с собой. А страну, Россию, я однозначно люблю. Речи о том, чтобы уехать из неё никакой не может быть, потому что я не понимаю, зачем тратить свою жизнь на то, чтобы учиться заново жить в другом мире.

В России родились?

— Я родилась в Омске. Я обожаю Грузию, мои родители родом оттуда, хоть я и армянка, я обожаю грузинский народ.

Это здорово. Вы, получается, армянка с грузинскими корнями, а жить хотите в России.

— Мой муж русский, Саша Повякало. У нас дочь. Здесь у меня уже вся семья, родные.

Про омичей спрошу. Вы сказали, что самое главное – люди. Кто из омичей вас вдохновляет? 

— Меня вдохновляет мой муж. Если говорить о том, благодаря кому я вообще существую. Он актёр театра, был в «Третьем круге» с 1999-го года, с самого дня его становления. Если опускаются руки, то вот у кого сила и мощь. На нём держится всё, он всё здесь делал своими руками. Ещё, конечно, я у многих омичей учусь у хороших. Наверное, и у художников омских, музыкантов отличных, с кем я знакома, артисты есть, друзья мои прекрасные. Их всех не перечислишь. Все друзья – это люди, к которым хочется тянуться. В основном, я всегда выбираю людей, на мой взгляд, очень сильных, и которые меня делают внутренне сильнее, потому что стараюсь дотянуться до них до всех.

Небольшой блиц в конце. Какими, по-вашему, чертами должен обладать творческий человек?

— Дисциплинированность, которая совмещается с большой внутренней свободой. Когда ты знаешь границы собственной свободы и свободы людей вокруг. Это основное, наверное. Умение управлять собой и своим временем.

А просто любой человек?

— Любой человек, он разве не творческий?

Хороший ответ. По-вашему, любой человек творческий?

— Конечно, это наша потребность, если её не реализовать, то что будет? И если человек не творческий, тогда я вообще не знаю, как он живёт. Мне кажется, любой человек творческий, просто все по-разному.

Можно быть талантливым врачом, например.

— Да, но вообще, чем больше ты занимаешься творчеством, тем больше дисциплинированности тебе нужно и умения знать свою свободу и остальных.

Что главное в театре?

— Семья. Традиции. Команда.

А в жизни?

— Любовь.

    Автор: Анна Воробьёва

Читайте также:

Подборка материалов «Трамплина» о театре