Проза должна быть хлёсткая, как унизительный панч от девушки, которую безответно любишь. Писатель и поэт Денис Олейник

Дата публикации: 15.09.2022

В рубрике «Не зря» мы беседуем с омскими литераторами. Нашими героями уже были поэты Венера Ашпакова, Дарья Матысяк, Илья Кащеев, Катя Лисс, Татьяна Щербань, Алексей Горбунов, Виктория Заборских, Александр Галахов и Екатерина Овчинникова. Сегодня у нас в гостях Денис Олейник.

Денис Олейник – археолог, писатель и поэт. В его жизни хватало приключений, но в последнее время он осел в Омске и очень любит наш город. Мы поговорили с ним о том, почему он пишет именно малую прозу и почему она должна быть жестокой и смешной. Денис поделился тем, почему избрал для себя такое направление в прозе, при котором «магия говорит о реальности больше, чем самый социальный реализм», выдал секрет хорошего произведения, рассказал, кто из мастеров прошлого и наших современников его вдохновляет. Мы поговорили о том, почему он использует в стихах мат, почему творит только трезвым и почему мало пишет любовной лирики. Денис откровенно рассказал, что он за человек, и прочитал стихотворение, отражающее его суть. У него очень самобытная манера говорить, которую мы попытались сохранить по максимуму, чтобы у вас сложилось ощущение живого разговора. Почитать произведения Дениса можно в его группе ВКонтакте и Телеграм-канале.

Расскажите немного о себе, где учились, чем занимаетесь?

— Я родился и вырос в Омске. Учился сначала на историческом факультете ОмГУ им. Достоевского, потом переехал в Томск и заканчивал истфак уже там — в ТГУ. Профиль у меня — археология. Я ездил в экспедиции, копал землю, щупал керамику и пел у костра. Но после окончания вуза я не пошёл работать по профессии, а дёрнул в Калининград с тогдашней моей девушкой. Работал копирайтером, сотрудником общепита, продавцом крафтового пива и так далее. Спустя три года переехал из Кёнига обратно в Омск и камбэкнулся в археологию. Долго рассказывать, что и почему. Сумбурная и неинтересная история, правда. Скажу только, что о возвращении не жалею, как в Омск, так и в археологию. Впервые в жизни чувствую себя на своём месте.

Что именно вам нравится в Омске?

— Я только недавно понял, насколько мне здесь хорошо. В прошлом году, как раз в начале сентября, я вернулся сюда после трёхлетнего пребывания в Калининграде. Там меня бесила под конец его неудобность, теснота, многолюдность и стилистическая «рваность». Старые немецкие улочки перемежаются самыми страшными серыми панельками, которые только можно себе представить. Напротив острова Канта, где есть обалденный средневековый архитектурный комплекс, стоит недостроенный Дом Советов, похожий на гигантского робота-нарколыгу.

А вот Омск — цельный. Все эти бесконечные торговые центры, широкие дороги (в последнее время, кстати сказать, отлично асфальт кладут), огроменные рекламные банеры про окна ПВХ и страхование, от пестроты которых мигрени начинаются, мосты, великая «станция метро» которую стали прикольно разрисовывать изнутри, центр с хипстерскими кафешками, барами, кофейнями. Омск разный, но как-то выдержанный в одном тоне. Я к нему к такому привык, всегда жил в его ритме. Место силы, что-ли.

Вы пишете малую прозу. Почему именно малую?

— Причин много. Самая основная — не хватает меня на длинные тексты. Терпелка не выросла, не знаю. Много пытался, но получается шляпа какая-то. А малая проза, это когда ты загорелся и взорвался. И всё.

Вторая причина — я люблю авторов, которые удачно сочетают прозу с поэзией. Как Набоков в «Приглашении на казнь» или Ерофеев в «Москва-Петушки». Это тоже по меркам романа короткие тексты.

Хармс писал: «Стихи надо писать так, что если бросить стихотворением в окно, то стекло разобьётся». Вот я пытаюсь так прозу писать. Она должна быть маленькая, жестокая и смешная. Хлесткая, как унизительный панч от девушки, которую безответно любишь.

Вы работаете в стиле магического реализма, абсурдизма. Почему именно такое направление избрали для себя?

— Скорее оно меня избрало. Чисто интуитивно начал писать так, потом уже подобрал подходящие, как мне показалось, ярлыки. Я люблю фантастические элементы в текстах. Меня штырит, когда автор придумывает что-нибудь эдакое. Как у Житинского в «Потерянном доме» пивной ларёк взлетает на орбиту. И ты думаешь: «Как ты это придумал вообще?» Ну и завидуешь по-чёрному, естественно.

Но интереснее всего, когда фантастический элемент устроен так, что ты веришь в его реальность, в его наличие в той жизни, которую ты живешь. Когда магия говорит о реальности больше, чем самый социальный реализм. Это вообще высший пилотаж, обожаю. Большой фанат Маркеса. «Осень патриарха» считаю лучшей книгой, написанной когда-либо (тоже, кстати, удачный пример синтеза прозы с поэзией).

Я прочла у вас как минимум два художественных произведения о том, как писать художественные произведения. Почему вы разговариваете с читателем об этом?

— А почему бы и да? Слегка приоткрываешь свою писательскую кухню, делишься волнующими тебя вопросами, кривляешься, шутишь, все неловко хихикают и показывают на тебя пальцем, кто-то звонит в полицию, кто-то разочаровывается в мужчинах. Прикольно же!

В одном из этих произведений вы говорите о том, что плохое стихотворение — это плохое, а хорошее — это хорошее. А с прозой наоборот: чтобы написать плохо — нужно писать хорошо, а чтобы написать хорошо, нужно писать плохо. А другими словами вы можете объяснить, что делает произведение хорошим? Начнём с прозы: какую прозу вам хочется читать?

— Лет пять назад я бы ответил гораздо увереннее на этот вопрос. А сейчас я не знаю. Наверное, честность — когда болезненные вещи проговариваются до конца; чувство меры — когда все слова на своём месте, и ты не можешь ничего убрать безболезненно для текста; ну и неведомый третий элемент, который можно назвать «чудом». Когда элементы произведения взаимодействуют друг с другом так специфически и рождают столько разных смыслов, что ты даже не можешь объяснить, почему разрыдался на этой странице.

Блин, вот я сформулировал и понял, что родил какое-то мистическое толкование «хорошего произведения». Неожиданно. Обычно я мамкин циник-материалист.

А что лично для вас хорошее стихотворение?

— Я уже говорил, что принципы для прозы и для стихотворения у меня мало отличаются. Единственное — стихи гораздо сложнее, и влияние мистического третьего элемента в них больше. В прозе ты можешь быть ремесленником. Писать крутые детективы, или фэнтези, или мелодрамы про дона педро, но в стихах это не канает. Нужно писать уникально — всегда. Не допускать вторичности, пошлости. В прозе это легче спрятать. Мне тяжело писать стихи, потому что их трудно контролировать. Либо получается, либо нет.

В очерке «Псевдонимы» вы пишете, что должны «производить впечатление умного и клёвого чувака», а не того, кем являетесь на самом деле. А кем вы являетесь на самом деле?

— Умным и клёвым чуваком, но с огромным последующим перечислением недостатков, моральных противоречий, тупых и недальновидных поступков. Я из тех людей, кто любит в уме проматывать моменты прошлого и переигрывать их «правильно». Говорить «правильные» слова, идти в «правильные» места, не влюбляться в первокурсниц и не страдать, когда тебя неожиданно бросают ...(всем известное растение семейства Капустные, корень которого имеет резкий жгучий запах и вкус) знает из-за чего, не ставить на «Ливерпуль» в любом матче с «Реалом» (особенно если это финал Лиги Чемпионов). И так далее.

Я нарцисс, люблю чтобы меня любили. Падкий на похвалу. При этом катастрофически, для такого типа личности, не амбициозный. Это рождает очень тупой внутренний конфликт.

В рассказе «Я привык» у вас есть абзац о том, что люди создали Бога по своему образу и подобию и возложили ответственность за всё на него. Вы пишете, что это неправильно. Но в одном интервью вы сказали, что вы фаталист. Так кто, по вашему мнению, всё же в ответе за происходящее, Бог или человек?

— Да Бог его знает, на самом деле. У меня очень текучие взгляды на всю эту метафизическую …(всем известное растение семейства Капустные, корень которого имеет резкий жгучий запах и вкус)-ь. Утром я победитель-саморазвивец, вечером фаталист, ночью звоню бывшей и рыдаю, потом просыпаюсь, пишу два взаимоисключающих по смыслу стихотворения и живу спокойно дальше. Философ из меня так себе.

В том же рассказе «Я привык» у вас очень красиво описано небо в начале: «Небо тонкое, розово-холодное, свежее, как из винограда выдавлено». Но я заметила, вы красивыми описаниями не злоупотребляете. Почему?

— Ну… Чем богат… Редко возникает необходимость добавить в текст описание неба, или дуба, или чьего-нибудь лица. Чисто стилистическая история. Редко бывают у меня тексты, которые требуют богатого антуража.

Поговорим о стихах. Как в вашу жизнь вошла поэзия? Через кого?

— Поэзия пришла поздно. В детские годы любил сказки Пушкина. Мне мама читала. И «Сказ про Федота Стрельца»! Версия, где Филатов сам читает — до сих пор могу посмотреть и кайфануть. В юношестве я стихов не читал, но пытался их писать. Получалась классическая «кровь-любовь» история. К счастью, текстов того периода не сохранилось совсем. Курсе на втором или третьем я подсел на Пастернака. С него и через него всё и началось по-настоящему. Стихотворения «Свидание» и «Август» мои любимые. Настолько простые и пронзительные, что даже когда читаешь их миллиардный раз, слёзы наворачиваются: «Как обещало, не обманывая, проникло солнце утром рано, косою полосой шафрановой от занавеси до дивана…»

Ну и «Никого не будет в доме» тоже великое стихотворение. Очень удачно вплетённое в фильм «Ирония судьбы», учитывая что Пастернак написал его после ухода от первой жены ко второй. Он гений звукописи, строки очень музыкальные всегда — недаром в молодости подавал надежды как композитор.

Ещё повлияла среда. Я в 11-м классе думал поступать на филфак и ходил несколько месяцев на подготовительные курсы. Там познакомился с Катюхой Овчинниковой — моя хорошая подруга и крутая поэтесса. Позже, через пару-тройку лет, благодаря Катюхе, познакомился с Яриком Лапой — тоже мой хороший друг и крутой поэт. На филфак я не пошёл, но приобрёл друзей на долгие годы. Пообщаешься с ними, тоже поэтом станешь, никуда не денешься. Мой народ.

А как вы сами начали писать стихи?

— Тогда же, когда и прозу: году в 18-м, или даже в 17-м. Стал много читать литературы художественной и допетрил, что могу тоже самовыражаться через текст, и что мне это даже нравится. Стихи, правда, изначально были скорее исключением. …(всем известное растение семейства Капустные, корень которого имеет резкий жгучий запах и вкус)-ово получались. Но постепенно, на эмоциях — раз получилось, два, три. У меня до сих пор нет чёткого метода. Это всегда от настроения идёт. Нужно поймать очень специфический вайб внутри.

У вас в стихотворениях часто встречается нецензурная лексика. С какой целью вы её употребляете?

— Я люблю мат, люблю когда он употребляется к месту и красиво. Это прекрасная часть русского языка. Дубляжи фильмов очень теряют от цензуры, на самом деле. Поэтому фильмы Гая Ричи смотрибельны только в озвучке Гоблина, как по мне.

Кроме того, мат помогает создать контраст. Контраст сильно влияет на читателя. Ты совмещаешь нечто высокое (пишешь про любовь, например) и низкое (мат). Создаётся диссонанс, и читатель обтекает. Все счастливы.

У вас есть строки «Поэзия — это след одиночества, шагающего по белой бумаге». Вы считаете, поэт должен быть обязательно одинок?

— Не обязательно буквально, конечно. Речь об умении оставаться наедине с собой. Быть автономным.

Моё любимое у вас: «Я приехал помолчать с Тобой». Его можно отнести в любовной лирике. Но я заметила, вы редко пишете такие стихи. Кроме него, я нашла только ещё одно. Почему?

— Мне сложно писать о любви так, чтобы не получалась лютая вторичная пошлятина. Иногда получаются исключения, но на то они и исключения. Это древний мотив, в нём столько всего содержится, столько всего о любви сказано, что неизбежно повторишься или наваяешь кринжатину.

Что вас вдохновляет, а что наоборот, выбивает из колеи?

— Во вдохновение, как в некое обособленное состояние духа, я не верю. Как правило, что-то получается в состоянии светлой грусти, не знаю, как правильно это обозначить. Немного медитативный вайб. Появляется он чаще всего при контакте с другим творчеством — после хорошего фильма или текста. Иногда после уютных посиделок с друзьями. Иногда аппетит приходит во время еды. Я сажусь, включаю музыку, долго скриплю мыслями, пока что-то не пойдёт.

А выбивает из колеи всё подряд. В последнее время — дела сердечные. Что удивительно, ведь мне уже не 17 и возраст самых сильных переживаний вроде бы прошёл. Но нет. С одной стороны я рад, что не зачерствел, с другой — когда это уже всё закончится? Ещё бесит и угнетающе действует любой контакт с бюрократией — походы в МФЦ или в больницу. Чтение новостей, конечно же. Ещё я ипохондрик, поэтому любой чих — повод для приступа паранойи.

В каких состояниях вы пишете?

— Трезвым. Все-таки написать текст — это труд, а алкоголь во мне превращает работу в вечеринку. Дело надо делать с ясной головой. Если серьёзно, то обобщая сказанное ранее, это некое специфическое состояние «ухода в себя», как при прослушивании хорошей музыки. Когда ничего не важно, кроме тебя, стула на котором ты сидишь и пишущего предмета.

Есть у вас стихотворение, которое как-то передаёт вот самую вашу суть?

— Я как-то затрудняюсь понять, что такое «суть» человека.

Пусть будет такое:

Перед сном эпитафия —    
«Я пытался»
Как полуночный хостел загробный мир.
Там Харон в майке, в трениках тушит мясо,
На репсешене вовсе тупит Аид.
«Вам опять только на ночь?
— И только сверху»
В темноте наступаю на чей-то сланец,
на втором этаже духота и перхоть,
но забористей сон и пустее память.
Каждый хостел мечтает стать плацкартом,
Каждый бумер мечтает вернуть союз.
Я пытался не думать об этом как-то
Получилось хреново.
Опух. Обрюзг.
Да и утром башка — выгребная яма,
воскрешение — только рутина. Свет
прожигает вчерашнюю надпись мрака
вычищает под новую трафарет.

Какими качествами должен обладать творческий человек?

— Впырчивостью

А просто человек?

— Быть хоть немного умнее табуретки. И не сморкаться в асфальт! — мужики за 40, это вас касается! — это просто омерзительно, правда.

Что главное в творчестве?

— Чтобы произведение торкало до мурашек.

Что главное в жизни?

— Чтобы произведение торкало до мурашек.

Автор: Анна Воробьёва  

Поделиться:
Поддержи проект

Через интернет

Банковской картой или другими способами онлайн

Через банк

Распечатать квитанцию и оплатить в любом банке

  1. Сумма
  2. Контакты
  3. Оплата
Сумма
Тип пожертвования

Ежемесячное пожертвование списывается с банковской карты.
В любой момент вы можете его отключить в личном кабинете на сайте.

Сумма пожертвования
Способ оплаты

Почему нужно поддерживать «Трамплин»
Все платежи осуществляются через Альфа-банк

Скачайте и распечатайте квитанцию, заполнте необходимые поля и оплатите ее в любом банке

Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты

распечатать квитанцию
Появилась идея для новости? Поделись ею!

Нажимая кнопку "Отправить", Вы соглашаетесь с Политикой конфиденциальности сайта.