Те, кто в России покупает искусство, великие люди. Художник Мария Шинкевич

Мы встретились с Марией в уютной кофейне «Антиквар». Красивая, яркая, художница сразу обращает на себя внимание, в общении показалась мне очень мягкой, скромной и искренней. Мы обсудили с Марией, чем ресайкл-арт отличается от трэш-арта – направления, в котором она работает; кем из омских художников она восхищается и почему уже во взрослом возрасте ей пришлось учиться новому и, не меняя профессии, менять направление. Узнали мы и о том, какой социальный подтекст имеют её картины, какие черты она считает главными в художниках и что для неё самое важное в жизни.

Расскажите о себе. Где учились? Как начали рисовать?

— Я училась на худграфе, как раз когда он стал институтом искусств, в 2011 закончила и пошла в магистратуру ОГИСа, сейчас ОмГТУ. В магистратуре была специальность «Дизайн среды», а в институте искусств специализация «Академическая живопись». В 2021 закончила аспирантуру ОмГТУ. В 2016-м вступила в кандидатское движение в Союз художников России, до сих пор там числюсь, у меня есть своя мастерская уже 10 лет, на улице Нефтезаводской. 

В каких стилях и направлениях вы работаете?

— На самом деле в разных. Мне кажется, что художник в наше время должен работать в разных стилях, как-то это совмещать, какие-то коллаборации делать с другими художниками, которые никак не близки к твоему направлению. Много лет работала в стиле трэш-арт, не могу назвать это ресайкл, потому как это не было именно переработкой мусора.

Про Вас часто пишут, что Вы работаете именно в направлении ресайкл.

— Скорее это популяризированное название, всем кажется, что оно ко всему подходит. Возможно, до какого-то промежутка времени так и было, но в течение, двух-трех лет поменялось. Ресайкл ушёл в какое-то своё направление, связанное, например, с пластиком, когда его варят или как-то ещё перерабатывают. Такого мы никогда не делали.

Трэш-арт – это когда мусор становится вторсырьём, и вторичная переработка является предметами, которые заполняют пространство, которые наполняются каким-то новым смыслом. Например, мы делали панду в этом стиле, подбирали под её форму и цвет разный мусор, и выкладывали это всё. 

А наш дворовый поп-арт является трэш-артом?

— Нет, это считается ЖЭК-арт, когда из шин лебедей вырезают. Это чисто российская тема.

Ещё паблик-арт, да?

— Паблик-арт – это всё, что вынесено из белого куба: мастерская, музей, галереи. Неважно, будет это инсталляция или картина, это вынесено в публичное пространство, где нет отбора зрительского.

Ваши работы социально значимы, у них есть социальное наполнение, они привлекают внимание к каким-то проблемам.

— Стараюсь так делать. Надеюсь, это видно.

Это видно. Могли бы Вы разобрать, к каким именно проблемам это привлекает внимание?

— В том году у меня была выставка, которая ездила по разным местам «Типизация». Она была направлена на наше окружение, на не очень позитивный психологический климат. Когда наша жизнь протекает внутри квартиры, и складывается из схемы: «остановка-дом», так как инфраструктура не позволяет совершать прогулки внутри микрорайона, если это не центр города, например. Не позволяет это сделать отсутствие тротуаров, прогулочных зон вне дороги, внутри микрорайонов.  Этот маршрут очень однообразный, нам негде просто сесть, поразмышлять, посозерцать между работой и домом. А в последнее время еще каждый кусок зелени стали обносить забором в полметра высотой, моему сознанию и визуальной насмотренности качественного подхода к средовому дизайну, сложно не обращать внимание на происходящее, не ясно от чего хотят отгородится люди, создавая собственные границы для себя.

В Москве и Питере озеленение, зоны отдыха — это уже некоторый тренд, который больше и больше распространяется, и в новых микрорайонах это делается с умом. Знаю, что в Тюмени такое есть. Может, и у нас откажутся от ограждений, сделают тротуары и озеленение не только в центре Омска.

У нас этого вообще нет?

— Смотря где ты живёшь, но, можно сказать, что почти нет. Я сейчас живу около Советского парка, до этого жила на левом берегу, там были аллеи, ведущие к «Арене-Омск», классные. При этом я была ещё в 12-м микрорайоне, где только дворы, а больше ничего нет. Сейчас парк рядом, но от дома до остановки ничего нет. Можно, конечно, выйти в парк, и это классно, но внутри микрорайона с прогулочными зонами все плохо, их нет. Советский парк был выстроен прямо под человека, под его нужды на таком офигенском месте, где открываются виды на Иртыш и левый берег. Там можно просидеть долго, наблюдая за природой.

Что ещё Вам нравится в Омске? Какие есть плюсы?

— Не знаю почему, мне в голову пришли сразу климат, погода. Зимой хорошо, что есть снег, лето длинное, даже если сравнивать со всей Сибирью. А если из более бытового, то тут классно что-то творить,ё среда достаточно творческая, очень много театров, художников, поэтов. Такая атмосфера, ты чувствуешь, что рядом есть те, к кому ты можешь пойти со своими мыслями, которые тебя поймут. 

Сейчас Омск стал лучше выглядеть, чем 5 лет назад даже. Хочется, чтобы было ещё красивее, но чтобы это не зацикливалось только на центральных районах.

Я так поняла, что у нас очень мощная творческая тусовка. Вы поддерживаете связь с другими художниками? Кто Вам нравится из наших художников?

— Да, связь поддерживаю. Так как есть мастерская и ты в любом случае поддерживаешь отношения с теми, кто в соседних мастерских.

Это на Нефтезаводской?

— Да.

Я брала интервью у сценариста Валерия Мамонтова, он там живёт.

— Он живёт, наверно, в другом здании. В зданиях на Нефтезаводской почти все этажи занимают художники в широком смысле, то есть там и скульпторы, и живописцы, графики, и ювелирные мастера. Моя мастерская находится в так называемом, административном здании, там чуть-чуть иные условия, мастерские с высокими потолками и возможностью сделать вторые этажи.

К Вам в гости можно прийти?

— Да, конечно. Мы всегда открыты новым людям, новым знакомствам.

У нас этаж разнообразный: есть те, кто занимается деревом, есть багетная мастерская, со мной рядом сосед – косторез и соседка - иконописец. На первом этаже скульптор Шевченко.

Может, вам кто-то из Ваших мэтров нравится?

— Я очень уважительно отношусь  к тем, кто у меня преподавал. Геймран Султанович Баймуханов,например. Он прямо живописец. Мне нравится Татьяна Фёдоровна Бугаенко, у неё очень женственная, интересная по колориту живопись. 

У Вас ещё два года назад была очень интересная онлайн-выставка. Как вообще это произошло?

— Да, в 2020 году сделали такую выставку. Для меня это был такой релакс. Я понимаю, что многим тогда было тяжело, но для меня время пандемии послужило творческим толчком для реализации, потому что освободилось время. До этого я работала каждый день с 8 до 20 часов, ни о каком творчестве даже думать не могла, а после началась работа онлайн, что сильно разгрузило будни. 

Это были такие каникулы, когда я две недели вообще ничего не делала, отдыхала. Потом я поняла, что не могу так, мне нужно что-то делать, начала писать работы, связанные с продуктами питания. У меня, обычно нет сильного стадного рефлекса, но немного он всё-таки присутствует  и я массово закупалась в магазинах. Приходила из магазина с огромными мешками, ставила их на стол и понимала, что это то, что нужно сейчас писать, потому что через год такой ситуации не будет. Плюс я не так часто выходила в магазин, да и вообще выходила из дома. Я помню, как ходила по магазину и было чувство, что я пришла в какой-то музей. 

Стала писать всякие бытовые предметы, привычные, даже будничные. Потом поняла, что этюдов уже нереальное количество и с ними нужно что-то делать дальше. В тот момент в музеи искусства омска запустили проект #изолента. Анастасия Гараева (заместитель директора по научной и выставочной работе музея «Искусство Омска» — прим. ред.), предложила сделать выставку, я согласилась. по итогу сделали целый вернисаж. Это так и было подано, что на онлайн-открытие все должны прийти красивыми, а мы на тот момент уже давно все никуда не выходили и это стало событием.

А чья была идея сделать выставку в онлайн формате?

— Общая. Мы собрались в ZOOMе, обсудили всё это и поняли, что нам нужен именно вернисаж, чтобы были все красивые, чтобы каждый гость мог подключиться к ZOOMу, к онлайн трансляции в Инстаграме (принадлежит Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ), там как и на обычном открытии выставки нельзя быть просто одетым, нужно нарядиться, но только обычно фуршет предлагает художник, а здесь каждый сам создавал для себя праздник, нужно было закупить продукты, шампанское. 

Мне очень это всё понравилось. Эта идея из того времени перекочевала в сегодня, скоро будет подобная, но изменённая выставка, она также связана с продуктами, с натюрмортами, но уже переработанная на новую реальность. 

О новой реальности, кстати: в том году делала работу «Новое время», которая выставлялась на выставке «ПодЕЛьники» в музеи искусство Омска. Когда мы живём в новое время, мы не совсем понимаем, живём мы сейчас реальном окружении или в телефоне, где вообще реальность. Метавселенная уже существует, в которой через 5-10 лет мы будем все.

Новая выставка тоже будет онлайн?

— Нет, она будет не онлайн. Выставочный проект будет совместно с Техническим университетом и Омской Арт-резиденцией, сейчас много согласований и уточнений.

Кроме персональных выставок Вы участвовали ещё  во многих проектах, фестивалях. На фестивале Василия Мельниченко «Пространство множественности» Вы наделали большого шума. Что Вы сделали? Какой был посыл?

— Мы делали совместно с Аленой Пожиленко для фестиваля огромные скульптуры из мусора, более трёх метров. Они были целиком сделаны из вторсырья, выставлены и сразу убраны. Простояли меньше суток. Посыл был только один – задумываться о систематизации этого мусора, о том, что не только государство ответственно за эти отходы, но и граждане тоже. Мы ходили собирали мусор по свалкам, которые создавали сами люди в неорганизованных местах. Можно говорить о том, что государство нам не помогает, но начинать нужно с себя. 

У мусора есть философия. Это самое важное. Философия мусора заключается в том, что если вы дома положите на стол бумажку, через два дня вы увидите, что там будет три бумажки, потом пять бумажек, потому что все ваши домашние жители будут неосознанно тоже туда складывать. Даже если один человек кидает мусор в неположенном месте, то эта философия работает и гора мусора растёт в публичном месте. Соответственно хотели на это направить внимание зрителя.

Плюс Вы хотели привлечь внимание к тому, что предметы искусства становятся для нас мусором?

— Да, многие предметы искусства становятся мусором, на них не обращают должного внимания.

Кстати, мы привлекли внимание к одной из скульптур, кое-что изменилось и я подумала: «Блин, может, я хоть что-то внесла в то, что эта скульптура появилась у нас». Дело было так: в Омске скульптура «Лётчик и техник», которые стоят возле аэропорта. Нашли фото и информацию по ней ещё в 2015 году, поняли, что она выглядит интересно, но у неё странная судьба: эту скульптуру поставили в каком-то году, в перестройке она исчезла, потом какие-то деньги собирали, хотели восстанавливать её, и тут уже исчезли деньги, смутно помню всю ее судьбу, важно, что в 2019-2020 году её всё же поставили возле аэропорта. Может, мы как-то к этому причастны, хоть не напрямую, но, может, какой-то флюид от нашего искусства позволил восстановить данную композицию.

В последние два-три года Вы участвовали ещё в каких-то проектах?

— Участвовала в 2020 и в 2022 году в «Проекте М». В 2020 году выставка была связана с птицами, с миграцией. Моя работа называлась «Цикл». А сейчас на выставке в Омском метро висит работа «Фабрика грёз», посвященная Нефтезаводу. Мне легко было работать над композицией, ведь окна мастерской выходят прямо на завод, где видны трубы и выходящий пар. В картине это отражено, но это было как некоторая конструктивная часть работы, а смысл там немного иной. Это не просто завод, это иллюзия, потому что там нет земли, он ни на чём не стоит, а трубы никуда не уходят, они просто переплетаются между собой, а розовый цвет еще больше придает инфантилизма. Это и есть фабрика грёз наших ожиданий, наши фантазии. Как в голливудских фильмах, везде счастливый конец и часто мы ждем этого. Но нужно жить в реальности, не нужно думать, что завтра всё будет хорошо. Работа о принятии себя, мира и окружающего пространства, таким какое оно есть, чтобы потом не разочаровываться. Если есть какие-то проблемы, нужно принять их, отказавшись от нереалистичного оптимизма. Художник всегда балансирует между реальностью, властью и собой. В этом плане мне нравятся Стругацкие с их жесточайшей иронией, но при этом они печатались, имея в тестах не простой подтекст, что я не понимаю даже, как их выпускали.

Вы с Алёной Пожиленко часто работали и работаете до сих пор?

— Начиная с 2020-го года у нас нет общих проектов.

Чем отличается работа в паре от работы в одиночку?

— Здесь есть и сложности, и лёгкости. Сложность в том, что нужно находить компромисс, иногда он находится очень тяжело. Кто-то чью-то идею может урезать до миллиметров, нужно с этим как-то бороться, отстаивать свою позицию. В концептуальном плане тоже было много разногласий, но в этом и есть плюсы. Когда ты один, у тебя нет критики, а здесь всегда появляется тот, кто тебя критикует, ты начинаешь по-другому смотреть. Поэтому я предполагаю, что у нас были достаточно успешные проекты, благодаря совместной работе, которые всем «заходили», сплетали между собой наши разные взгляды, которые сформировались в новую идею. 

Ещё делится ответственность, что тоже хорошо, когда ты один, отвечаешь за все сам.

Вы преподаёте в техническом университете на кафедре дизайна. Много талантливых учеников? Есть, кому передавать?

— Конечно.

Вы у нескольких курсов преподаёте?

— Всегда у первого веду дисциплину «Цветоведение и колористику», и ещё один курс «Рисунок», «Живопись», который веду все годы обучения.

Вы ещё и мастер-классы проводите? 

— Да, делаю. Веду, как стандартные, так и не совсем привычные, даже не могу назвать это мероприятие мастер-классом, скорее творческая лаборатория. На мероприятии каждый получает некое задание и его интерпретирует, то есть задание у всех одно, но делает каждый по-своему. Уже второй год проходит такая лаборатория. Это уже некая традиция даже, возможно, сделаем ещё встречу в 2022 году по осени. Участники набираются хорошо, происходит очень творческий процесс, когда даётся максимальное количество разных материалов, большие форматы, можно работать в парах, можно по одному, самое главное – все остаются счастливыми после встречи. Плюс каждый не просто что-то рисует, а ещё и придумывает некую концепцию.

Вы ведёте блог в Инстаграме (принадлежит Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ), и я читала ещё про ютуб-канал?

— Да, на ютубе есть свой канал, но так как сейчас не очень положительная финансовая ситуация у меня, канал был моим хобби, процесс пришлось остановить. Сейчас не веду канал, новых записей нет.  До марта 2022 я зарабатывала тем, что продавала картины за рубеж, и могла себе позволить иметь небольшое хобби. В марте прислали «письма счастья», со всех площадок,  SaachiArt, Etsy (сайты по продаже картин за рубежом — прим. ред.) «Извините, но наш магазин больше не может…»

Как Вы выходите из ситуации?

— Я решила, что каждый кризис должен приводить тебя к какому-то росту, не нужно сидеть и плакать в подушку. Можно поплакать и идти что-то делать. Я решила, самое лучшее вложение денег – вложение в знания. Подумала, что, скорее всего, нужно менять своё направление, уйти в диджитал. Пошла учиться в школу цифровой графики Smirnov School, где обучают рисованию компьютерных игр. Курс рассчитан на 9 месяцев, уже осталось 7 месяце обучения.

Это здорово.

— Пока это никак, потому что никаких дивидендов это не приносит, пока вкладываюсь только я. Но, возможно, поменяю в корне профессию.

В России покупают картины?

— Да, омичи. Я их так люблю. Кто в России покупает искусство, великие люди. Когда продаёшь за границу, цена не такая высокая, а для российских покупателей это высокая цена, и ты понимаешь, что они не живут шикарно, но при этом покупают искусство.

Сейчас я думаю, что международная ситуация никак не изменится, поэтому это только покупатели с российского рынка, и это печалит, все художники в такой ситуации, и им хочется продаваться. Я поняла, что нужно менять направление. Не хочется уходить далеко, уже столько времени отдал рисованию, всё бросать и уходить в другую сферу я не могу, иначе зачем было десять лет этого всего, поэтому цифровое рисование.

Что Вас вдохновляет, а что выбивает из колеи?

— Меня и вдохновляют, и выбивают люди.

Какими чертами должен обладать художник?

— Проницательностью, милосердием.

А какими любой человек?

— Уважением и ответственностью.

Что главное в творчестве?

— Вдохновение, наверное.

Что главное в жизни?

— Любовь. Без любви ничего нет. Если человек любит, он любит и себя, и всех. А если он не любит никого, то мир не будет существовать.

 

                                                                                                                                        Анна Воробьёва