Бывают такие вещи, в которых чувствуешь себя особенно. Думаю, что одежда от меня как раз такая. Дизайнер Анна Карандашова

Дата публикации: 23.09.2022

С Анной Карандашовой я познакомилась, когда она читала лекцию о становлении своего бренда TSR на мероприятии «О! мода» в ДК МЕГА. Меня так заинтересовал её рассказ, что я решила взять у Анны интервью. Девушка рассказала мне о том, как будучи творческим ребёнком, решила получить классическое образование и стала магистром филологии, как её всё же затянуло обратно в творчество, как она начинала с чехлов для музыкальных инструментов и футболок с принтами. Поделилась воспоминаниями, как создала бренд «Тройная супер ракета» совместно с пятилетним сыном и шила одежду по его эскизам. Интересно было и узнать о том, как омичка искала концепцию и философию своего нынешнего бренда The separate reality и на какие вопросы отвечала для себя в процессе. Рассказала Анна о съёмке с красной водой, которую они сделали совместно с фотографом Владиславом Бейлом, и поделилась секретами её осенней коллекции.

Расскажите немного о себе.

— Меня в три года отдали в школу искусств, и с трёх лет я жила в творческой атмосфере, где постоянная музыка, творческие люди, все что-то рисуют, общаются на какие-то возвышенные темы. Наверное, это и сформировало моё изначальное понимание жизни и задало направление.

Хорошо, потом вы подросли, куда пошли учиться?

— Я училась в школе-музее «Либеров-центр», там тоже были различные творческие направления: театр, танцы, фортепиано – очень большой был список предметов, и я почти на все ходила, очень занятая всегда была.

Помню, что всегда тащила кучу пакетов: там какой-нибудь костюм лошади, здесь краски, папка с рисунками. Очень жёстко было на самом деле, я всегда была очень уставшая.

В какой-то момент мне захотелось всё это бросить, подростковый период как раз был, у меня началось отрицание всего, но как раз поступать надо было. И я случайно поступила в институт сервиса, я не собиралась туда идти.

На дизайн одежды?

— Да. Мне было, что называется, по барабану, где учиться, что делать, просто хотелось поступить, чтобы от меня отвязались.

Вы его закончили?

— Нет, я три года отучилась, перешла на четвёртый курс, но чувствовала себя там некомфортно, не знаю почему. Вроде, творческая среда, все такие одухотворённые, классные, необычные, но мне казалось, что они все одинаково неодинаковые.

Не скажу, что я была какая-то особенная, я тоже смотрела, что сейчас модно, тоже подстраивалась под все эти модные течения, но как-то у нас были разные направления моды с моими одногруппниками.

К тому же я была младше них, потому что в школу пошла в 5 лет, рано её окончила и поступила в вуз в 15 лет. На меня это как-то давило всё, что я маленькая, глупая, ещё и отличаюсь от них чисто внешне. Я подумала, что это не моё, и ушла.

И куда?

— Поступила на бюджетное в пед на русский язык и литературу.

Подумала, что раз я такая неформальная, может быть, мне надо пойти в какое-то классическое образование, хоть что-то классическое будет в моей жизни.

Отучилась неплохо, я магистр филологических наук. Параллельно я занималась музыкой, творчеством разным, дома рисовала сама для себя, были попытки что-то шить, потому что хотела быть как-то связанной с модной индустрией, может быть, не думала об этом, как о чём-то профессиональном, но тянуло всегда.

Вы на лекции рассказывали, что начали с футболок.

— Да, но сначала были чехлы, а потом футболки.

Чехлы для музыкальных инструментов?

— Да, мы с бывшим мужем музыканты,решили, что нам нужны чехлы, я подумала, а почему бы их не сшить прикольные. Поделала их, но сложно, потому что такое узкое направление, необходимо сильно разбираться во всех тонкостях, нужны материалы специальные, технологичные обработки, в общем, не то, с чего надо начинать, наверное. Потом взялась за футболки.

Что за футболки?

— Всё было связано с тематикой нашей музыкальной группы, у которой не было постоянного названия, но мы на каждое выступление придумывали новое и делали прикольную обложку. Из прикольных названий, которые у нас были, решили придумать принты. Сделали несколько футболок, но это всё было на очень любительском уровне, как-то не пошло дальше, забросили на какое-то количество лет.

У вас же сын есть?

— Да.

Вы придумали вместе с ним «Тройную супер ракету»? Расскажите об этом.

— Это было в карантин. Шитьём я уже долгое время не занималась. Тогда все сидели дома,было много времени, занимались всякой всячиной.

Сын симпатично оделся, у него носки с футболкой сочетались классно по цвету,в целом, вещи были хорошо подобраны по фасону, я говорю: «Блин, ты так классно одеваешься, мог бы быть дизайнером одежды».

Сын заинтересовался: «О, дизайнер, а что это? Рисовать? Или что?». Я объяснила ему, что сначала надо сделать эскиз, потом отшивать. И он начал рисовать интересные смешные футболки, которые были похожи на какие-то непонятные кусочки из «Лего». Было много-много зарисованных листочков разными каракулями. Один фасон мы выбрали, я реализовала его эскиз, придумали название, у него был такой канал «Тройная супер ракета».

На ютубе?

— Он просто снимал видосики на мой телефон, потому что смотрит блогеров и тоже хотел снимать что-нибудь подобное. И вот он рисует, играет в компьютер, – и говорит как это обычно делают, что это канал «Тройная супер ракета», чтобы все подписывались. Но никакого канала не было на самом деле.

Где он взял такое название?

— Просто придумал. Название на самом деле классное, мне тоже оно понравилось и для детского бренда вполне подходило.

То есть вы реализовали его эскиз? Футболка и там ещё брюки, по-моему, были.

— Да, он нарисовал брючки с крестиками, с полосками, хоть какие-то опознавательные черты, которые можно было воплотить в жизнь, я их сама сшила.

Подумала, почему бы не начать делать одежду вместе с сыном, мы как будто команда, как раз есть время.

Там ещё и выплату детскую дали, 25 000 рублей, можно вложиться. Потихоньку начали делать, подготовила небольшую коллекцию, но дорого выходило, плюс у меня опыта было мало, я не понимала, к кому обращаться. Пообщалась со знакомыми, которые в этой среде двигаются. Но это всё было проблематично, дорого по тканям, по отшиву, потому что единичные штуки всегда выходят недешёвыми. Себестоимость получалась высокая и быстро продавать не получалось. Я думала, у меня сейчас друзья всё раскупят, но костюмы вышли слишком дорогие. Зато взрослые начали говорить: «Я бы купил, если бы ты сшила мне».

Вы рассказывали, что какое-то время фэмили луки делали.

— Да, постепенно, когда я начала переходить от детского ко взрослому, там получилось так, что можно было собрать фэмили луки. Но эта идея меня не вдохновляла, потому что устанавливает некие границы. Это всё равно какое-то что ли более спокойное должно быть, чтобы подходить каждому члену семьи.

Не ваш стиль?

— Да.

Вы на лекции сказали, что столкнулись в какой-то момент с непониманием. Как вы это ощутили и как с этим справились?

— Здесь, наверное, момент того, что сейчас много всяких брендов, разной одежды, и есть какая-то очень индивидуальная, а есть суперпопулярная, прикольная, которую делают все. Желание заработать на популярном где-то проявляется, и ты понимаешь, что нужно делать вот это, чтобы какое-то движение происходило. Но с другой стороны, когда смотришь на какие-то уникальные бренды, которые делают что-то невообразимое, думаешь: «Хотелось бы делать что-то такое запоминающееся, классное, чтобы был свой стиль».

Здесь нужно уметь балансировать, чтобы это было и узнаваемо, и носибельно, чтобы люди хотели это покупать.

Нужно было как-то определяться. Должен быть какой-то street wear или какая-то направленная на определëнную субкультуру одежда. Здесь у меня были трудности, конечно. Плюс хочется как-то вывернуться так, чтобы не быть похожим на других, и тут какие-то извращения начинаются, чтобы найти какую-то тонкую грань, чтобы был стиль плюс необычность, плюс понимание людей-носителей, это всегда очень сложно.

В итоге получилось, как я поняла?

— Да. Здесь, думаю, я нащупала что-то моё, я ушла в принты немного, в окрашивание, потому что мне это очень нравится.

Вы как раз говорили про отличительные черты вашего бренда, в том числе рассказывали про авторские принты и окрашивание тай-дай. Какие ещё можете назвать отличительные черты?

Всегда хотелось подчеркнуть особую сексуальность в человеке.

Да, например, ваши футболки с пирсингом и футболки tits с аппликацией на груди довольно эротичны.

— Они даже не то что эротичны, они с намёком, но при этом я бы не сказала, что это пОшло.

Не пОшло, игриво скорее. Вы называли в качестве отличительных черт ещё street wear и унисекс.

Унисекс – это очень выгодная позиция для бренда, потому что унисекс это ещё и оверсайз, и ты автоматически охватываешь вообще абсолютно всех: и мужчин, и женщин, и худых, и крупных. Ты шьёшь по одному лекалу кучу одежды, и её покупают все.

Это очень выгодно, и я знаю, что бренды работают в таком формате, и довольно успешно, но почему-то я не готова, мне хочется, чтобы каждый человек брал именно свой размер, а не так, что это раз – и подошло на всех. Это отличительная черта – возможность выбрать то, что подходит именно тебе, а не такое, как у всех.

Вы только на женщин шьёте одежду?

— Изначально у меня были и детские, и мужские, и женские модели. У меня была работа с полными клиентами – плюс-сайз размер, тоже прикольно получалось, причём я примеряла их одежду на себя и получалось интересно, даже думала сшить что-нибудь такое себе. Но когда я начала работать в формате бренда, — я с весны работаю как стабильный бренд, то есть не просто отшив на заказ, а поставка в магазины, предпродажи, — здесь пришлось уже немного сузиться, потому что отшивать большую линейку довольно затратно: и материалов много надо, и часов на это тратить, и непонятно, как оно будет продаваться. Плюс у меня мощностей по отшиву не так много. Июль хорошо прошёл, была фотосессия отличная, прорыв получился в продуктивности. А в август я выхожу, понимаю, что у меня всё раскупили, мне нужно что-то отшить, и раздаю в три производства свои ткани, свои лекала, и вот, уже начало сентября, мне ничего не сшили, то есть август у меня вообще пролетел. Какие-то вещи остались, продажи были, всё нормально, но не так хорошо, как хотелось бы.

Самое страшное то, что очень сильно сказываются какие-то жизненные обстоятельства на работе: я же заведую всем, и от моего внутреннего состояния зависит то, как работает всё остальное, весь механизм.

Потому что работу со швеями произвожу я, с клиентами общаюсь тоже, за контент отвечаю. Понятное дело, что есть моменты, где я могу на кого-то что-то скинуть, чтобы мне кто-то помог, но это в основном через пинки происходит, то есть мне нужно постоянно напоминать, а это круглосуточная вовлечённость в работу. Это очень тяжело. Это бесконечное отсутствие личной жизни, а у меня ребёнок, мне нужно очень много времени проводить с ним, вкладывать в него силы, эмоции, и я это всё через телефон делаю, потому что мне там надо срочно и постоянно звонить-писать, иначе если я сейчас не отвечу, всё на неделю может отложится. Я поняла, что нужно команду набирать, потому что это становится невозможным: сын в школу пошёл, это ещё дополнительный стресс, подготовка, личная жизнь у меня немножко появилась, тоже хочется ей время уделять. В общем, на стадии подготовки к набору команды нахожусь, иначе будет регресс.

Тем не менее вы делаете красивую одежду, которая мне очень нравится, не хотелось бы, чтобы этот бренд исчез. Вы рассказывали, что в какой-то момент поняли, что вам для себя надо ответить на ряд вопросов. Первый вопрос был «для кого?».

— Да, я начала проходить обучение по бизнесу, по бренду именно. Обязательно должно быть понимание, для кого, с какой целью ты работаешь, потому что если нет цели, нет задачи, то реализовать её сложно.

Я бы прямо по пунктам прошлась. Для кого?

— Вот здесь очень сложно. Сказать, что это для людей, чтобы они ходили в одежде красивой – да, можно так сделать.

Мне очень нравится, когда я вижу, что люди идут в моей одежде, это прямо неописуемое ощущение, даже если это обычное худи, но ты понимаешь, что там твоя бирочка, человек идёт, ты думаешь: «Круто! Значит, я не зря что-то делаю».

Но всё равно ты в большей степени это делаешь для себя. Я поняла это как раз тогда, когда обучение проходила. Нас очень сильно склоняли к тому, чтобы брать какие-то шаблонные модели, то, что пользуется спросом, то, что на гребне волны, чтобы попасть в эту волну и на ней грести бабки. То, что делаю я, немного не вписывается в эту концепцию, потому что мои вещи все-таки нравятся не всем, а если и нравятся, то не каждый готов надеть абсолютно все модели. И на разборах я смотрела, что делают другие участники нашего курса – тоже прикольно, но они более универсальные, обычные, и меня там буквально загнобили: «Ты делаешь неправильно, никому не нужны твои принты. У тебя не получится заработать на этом». Но как я могу делать то, что мне не нравится? Если мне нравится принтованная ткань, почему я не должна её использовать? Она нравится мне, она нравится ещё кому-то, наверняка найдётся свой клиент. И я поняла, что в большей степени я всё-таки делаю это для себя, потому что, когда вижу свою готовую одежду, я чувствую себя лучше. Когда я её надеваю, мне кайфово, я чувствую себя классной, нарядной. Мне нравится быть всегда нарядной, даже в повседневной одежде. Я понимаю, что другие люди тоже могут почувствовать это, и это прикольно. Я делаю лучше себе, при этом делаю лучше другим.

Это как раз ответ на вопрос: «для чего всё это?»

— Да, это самореализация: хочу чувствовать себя комфортнее, увереннее. Мне нравится заниматься своим делом, ходить в своей одежде, видеть других в ней, мне нравится видеть свой контент. Я очень долго шла к тому, чтобы вести страницу в Инстаграме (принадлежит Meta, признанной экстремистской и запрещённой в России), я не понимала, как это делать, ведь ты публике демонстрируешь характер своего бренда. И я поняла, что не могу делать это через третье лицо, то есть я лучше это делаю через себя.

Ты несёшь в бренде какую-то идею, которую транслируешь сам, это пересечение моего личного бренда с брендом одежды. Иначе это будет безликая штука.

Третий вопрос: что получит покупатель, кроме самой одежды?

— Ощущение. Мне всегда хотелось, с самого детства, чувствовать себя какой-то особенной, не такой как все ( в хорошем смысле), ощущать, что у всех к тебе особенное отношение, особенное внимание. И я понимаю, что одежда – это самый простой способ, через который это можно получить.

С детства у меня было желание проявить себя именно через внешний вид, наверное потому, что через действия это сделать сложнее, ты должен понять, что ты можешь дать этому миру, чтобы начать это давать, а здесь попроще.

Но тем не менее мне кажется, что это классно, даже здесь можно какую-то свою внутреннюю философию проявить, выдвинуть её на первый план. И я поняла, что когда я была помоложе и выглядела как-нибудь странно, розовые волосы или синие могли быть, какие-нибудь дурацкие одежды, которые мне, может быть, не шли вовсе, это был именно какой-то кич, какой-то выпад, максимализм какой-то детский, а сейчас я понимаю, что мои выпады стали осознанными, это просто я. Это очень прикольное ощущение – мне скоро будет 33 года, и я понимаю, что в 33 года я иду с "голой задницей", цветными волосами и, допустим, с сыном за ручку и я нормально себя ощущаю, потому что я себя чувствую комфортно, я понимаю, что нормально выгляжу, потому что я так хочу.

Чувствовать себя классно, комфортно, чувствовать себя каким-то особенным важно для человека, потому что когда ты необычный, ты всё хочешь делать необычно, ты всё хочешь делать на высшем уровне, как-то по-новому.

Поэтому я думаю, что вряд ли человек просто наденет мои тигровые клёши и пойдёт, наверняка, это будет какое-то особенное ощущение. Бывают такие вещи, которые ты надеваешь, чувствуешь себя в них необыкновенно. Я думаю, что это как раз мои вещи.

Как раз четвёртый вопрос о конечной цели, то есть, по сути, конечная цель – то, что вы сейчас сказали?

— Здесь как цель – обретение себя. Может быть, это звучит немного заумно и слишком возвышенно, но я много об этом думала. Первые слова, которые пришли в голову, когда мы ещё детскую одежду делали, – это слова «прояви себя», поэтому я и писала это на граффити и на стикерах, это стало слоганом.

Вы граффити рисовали?

— Да, напротив Oldman’а на стене есть большой граффити с логотипом, и на Масленникова, где у нас граффити-стена, тоже есть.

До сих пор есть?

— Мы недавно сделали, да.

Вы сама рисуете?

— Со знакомыми граффитчиками. В основном рисуют они, но я тоже чуть-чуть пробую. В прошлом году мы ночью, рисовали в экстремальном режиме, поэтому сделали простенькие. А в этом году захотелось прям красиво и основательно. Поэтому решили днём,вроде это легально, если договориться или рисовать в местах, где уже что-то нарисовано. Единственное – у меня была задумка как-то прикольно это обыграть в контенте, рекламе, сделать какой-то конкурс репостов или ещё что-то. Но, как обычно, у меня всё замялось. Нарисовала граффити и всё.

Может быть, сфотографироваться на фоне граффити и для автора самой прикольной фотки сделать скидку?

— Да-да, я думала сделать именно так, но что-то меня постоянно останавливает: нужно собраться с мыслями и свои задумки реализовывать, нужна сосредоточенность, нужно время. Я иногда включаю свою легкомысленную натуру. Но пусть это просто будет, могу себе позволить.

А что за стикеры?

— Наклеечки, я их или раздаю, или в одежду вкладываю.

К чему сейчас пришли? Какова концепция бренда, мы выяснили: быть непохожим на всех, обрести себя. Какие сейчас в основном вещи в производстве?

— Сейчас сложно сказать, что в производстве, так как я работаю с весны в формате бренда, весной у меня была солянка сборная, то есть было непонятно, что я нашила этих tits, этих паутин.

Паутин?

— Это большие кофты с фонарями. Я увидела такой свитшот в одном бренде, он мне очень понравился, потому что как раз разрабатывала что-то с фонарями, с такими аппликациями, я просто увидела и поняла, что мне именно это нравится, такое и хотела, немного его модернизировала, мне очень нравится модель.

То есть вы можете что-то заимствовать, переделывать на свой лад?

— Сначала я сильно парилась на этот счёт, потому что это какое-то воровство получается, ты берёшь чужую идею и выдаёшь за свою.

Но по факту, мы этим всегда и занимаемся, потому что всё уже давно придумано, ничего нового придумать невозможно. То есть можно добавлять, модернизировать, изменять.

Если делать супернавороченное, то уже не повседневная одежда получается. Конечно, сейчас очень много крутого кастома, толстовки переделывают, перешивают, три соединяют в одну, что-то вырезают, заливают каким-то красками, это очень круто, это ручная работа, которая требует больших временнЫх и материальных затрат. И такая вещь, если ты её три дня делал руками своими, будет стоит дорого, соответственно, искать покупателя будет гораздо сложнее. Естественно, выхлоп будет больше, но это немножко другая сфера. Я больше хочу массовку, хочется масштабироваться, продавать эту одежду на равне с другими популярными брендами. Чтобы это было что-то типа Zara или H&M. А если в супердизайн уходить, то только позже, когда уже всё встанет на рельсы, можно будет лимитку выпускать с какими-то суперприкольными штуками, потому что идей много с окрашиваниями, с рисованием, с кастомизацией, это моя тема.

Только к середине лета я нашла свой стилёк, только я разобралась с летней коллекцией, наступила осень, сейчас нужно новое что-то придумывать, я морально не была к этому готова. Поэтому сейчас я в процессе, достаю свои лекала худи, удлинённые свитшоты, костюмы, комбинезоны. Сейчас у меня уже готовы к отшиву плащи-комоно. И на осень я планировала сделать бомберы и плащевые штаны, которые не боятся грязи.

Может, потому что я со всеми общаюсь очень дружески, на короткой ноге, получается, что меня очень часто подводят, вероятно думают, что «она своя, она поймёт, она простит». И получается, у меня вот так производство затягивается и конструктор у меня не пунктуальный. В итоге на месяц всё может отложиться, и вот я сижу без одёжи. Бомберы и штаны я начала делать ещё весной, но до сих пор они только в пробных вариантах.

Расскажите, как вы из «Тройной супер ракеты» сделали бренд, который у вас сейчас? То есть вы не стали менять аббревиатуру?

— Мне очень нравится, как выглядит логотип, эти три буквы — TSR в круге. На мой взгляд, это минималистично, хорошо и красиво. Плюс я уже два года в этом работаю, смысла менять на что-то другое я не вижу, и у меня нет какого-то готового нового решения.

Я уже вжилась в эту «ракету», для меня она наполнена каким-то смыслом, потому что мы сделали это всё-таки вместе с сыном, то есть это история о том, что было что-то другое, что-то большее, чем просто одежда, какая-то семейная идея, которая была реализована в момент, когда мы очень много времени проводили вместе и были как-то заряжены.

Поэтому я решила, что смыслы, которые я нашла для себя, просто вложу в какие-то слова, которые будут начинаться на те же буквы. И всё. И у меня получилось The separate reality — «Отдельная реальность».

Там у вас не «а», а «the», то есть какая-то конкретная реальность.

— Здесь тоже интересно получилось, случайно, мне нужна была буква «T», и я подумала, что определённый артикль "the" - это действительно прикольно, потому что мы все видим мир по-своему. Поэтому у каждого своя конкретная отдельная реальность. В одной и той же одежде люди выглядят по-разному, это тоже круто. Поэтому для меня это стало находкой.

Ещё интересно послушать про съёмку с Владом Бейлом. Что вы там придумали?

— В общем, тоже очень спонтанно всё. Так получается, что всё, что я делаю, как-то связано с другими людьми, то есть нет такого, что я берусь и делаю что-то сама: «у меня есть цель конкретная, я к ней иду», что-то у меня есть, но оно всё такое эфемерное, не может никак сформулироваться в какие-то конкретные задачи.

Так случается, что постоянно подтягиваются какие-то люди, которые что-то мне предлагают и я: «Ну, да, давай попробуем». И когда мы начинаем пробовать, я понимаю, что ввязываюсь в какую-то авантюру, то есть я должна буду что-то сделать, потому что я подвязываюсь каким-то другим человеком.

И именно такие коннекты сподвигают меня на какие-то проработки внутренние, то есть на то, чтобы сделать что-то для себя. По сути, это нужно мне, но я делаю это как будто для другого человека. Это очень, конечно, интересно, это что-то, мне кажется, психологическое, что для себя мне делать как-то стыдно, а делать для других мне нравится. С Владом мы вообще не были знакомы, я не знала, что это за человек, не знала, какой он фотограф, я видела пару его снимков в cоцсетях, то есть я даже не понимала, что мы получим в итоге. Но сам факт того, что мы договорились на фотосессию, создал такую ситуацию, что мне нужна была коллекция, которой у меня не было, и мне нужно было сшить её за месяц. Она нужна была в любом случае, но если бы не было Влада, наверно, я бы её сделала очень не скоро, а может и не сделала, это очень и очень странно. Мне пришлось принять ряд решений, определиться и быстро-быстро завершить работу. И я поняла, что я могу это сделать, это реально, я могу найти на это время, средства, помощников.

Съёмка была очень стрессовой для меня, потому что, во-первых, я весь месяц была как робот, всё это в голове перемалывала, постоянно всё настраивала, постоянно со всеми договаривалась, по ночами ездила забирала ткани, отвозила, примеряла, переделывала. Это был дикий кошмар, потому что всё делалось очень быстро. То есть не как нормальные люди сначала отшивают одну футболку, потом через полгода добавляют худи, потом добавляют штаны, и только потом делают всё в большом количестве. Я делала всё и сразу, я не могу ни на чём одном остановиться. Это, наверное, мой проблема, но, с другой стороны, таков мой путь, вот такой тернистый немного.

Когда мы встретились с Владом и начали обсуждать, что мы хотим, я поняла, что он хочет что-то необычное, я, соответственно, тоже хотела что-то необычное, потому что за основу своей концепции я беру какую-то позитивную психоделию. Решили сделать что-то психоделичное-сюрреалистичное, чтобы это было реально, но не реально одновременно. Остановились на красной воде: вроде лакшери, ведь пляж, все дела, но при этом странновато, ведь водичка красная.

Вы снимали на пляже, и воду Влад при обработке сделал красной?

— Да, мы выкрасили её в красный цвет, а всё остальное осталось реальным. Кто-то у меня даже спросил: «А где вы такую локацию нашли?».

Надо было сказать, что вы специально ездили в пустыню на солёные озёра.

— Кстати, сначала была идея поехать на Эбейты, мы рассмотрели этот вариант, но туда надо было два часа добираться, брать специальный вагончик, в котором можно умыться, накраситься, получалось супердорого. В итоге мы сняли яхту, на ней доплыли до острова в пределах города. И получилось довольно прикольно и атмосферно, но всё равно стрессово. Потому что яхта была очень маленькая, а я с этим огромным количеством одежды, всё отглажено, на плечиках. Пока мы шли от того места, где можно было припаркова машину, через весь парк, через песок, пляж, с чемоданами, пакетами, сумками, то половину вещей там просто пороняли в песок, что-то замаралось, а это было запланировано на продажу, просходила полная дичь. И когда мы уже дошли до яхты, я поняла, что она меньше, чем моя машина, а я автомобиле еле-еле всё это привезла. А ещё там негде было повесить вещи. Пришлось всё это сложить на грязные сидения в каюте, у меня просто был шок. Там ещё так душно было, вещи все влажные стали, помялись, в какой-то момент я уже прокляла всё, прокляла Влада.

Но получилось-то здорово.

— Да, в итоге получилось здорово. Я просто человек эмоциональный, за всё очень сильно переживаю. Причём ещё забавно получилось. Я смотрю на модель, понимаю, что лицо знакомое, но не могу понять, откуда её знаю. Оказалось, что я вела у неё русский язык в школе. Но узнали мы это уже после того, как ходили вместе голые,когда переодевались (я тоже участвовала в съёмке), это было очень забавно.

Про бренд понятно. Немножко городской вопрос. Вы живёте и творите в Омске, продаёте это всё здесь. За что любите город? Что вам в нём нравится?

— Я не могу сказать, что мне нравится что-то конкретное, просто это мой родной город. Конечно, классно, что сейчас тут что-то модернизируют, украшают, делают приемлемым для жизни условия, плюс здесь мои близкие, мои родные. Не скажу, что я прямо привязана, потому что я не буду страдать и скучать, если перееду. Жить здесь можно, работать и вести бизнес тоже. Всё реально. Я для себя решила, что если раза 2-3 в год выезжать отдохнуть, то вполне можно здесь остаться жить. Но для этого нужна финансовая возможность.

Вы носите только свою одежду или есть ещё дизайнеры, которых вы носите?

— У меня есть одно платье от Бэт Нортон, но оно мне случайно досталось. А так у меня дизайнерских вещей нет, потому что это всегда для меня было очень дорого.

Кто нравится из омских дизайнеров?

— У нас есть бренд Sofpel bra, они делают боди и белье, всё очень красивое, с вышивкой.

Это который в «Точке»?

— Да, они недавно в магазин в Камергерском заехали, но я за ними до этого наблюдала давно. Очень нравятся их телесного цвета ткани, и вышивки у них не бессмысленные. Стильно, дорого и женственно. Я сейчас маленько разбогатею, куплю что-нибудь. А из остальных брендов… все, в принципе, классные, но все двигаются больше в массовом направлении, то есть делают что-то такое, что не сильно отличает их от всего остального. По крайней мере из тех, что я знаю.

Какими качествами должен обладать творческий человек?

— Наверное, самое важное – это возможность понять себя, потому что если ты не понимаешь, что ты хочешь дать, то ты это не сможешь дать.

Какими качествами должен обладать любой человек?

— Любовь к себе.

Что главное в творчестве?

— Его реализация.

Что главное в жизни?

— Любовь.

Автор: Анна Воробьёва

Фотограф: Владислав Бейл

Форма поиска